Разрыв не по шаблону - Тамара Шатохина

Крохотная кнопочка носика моего мальчика точно не напоминала выдающуюся часть лица носатого. А может это только пока, а потом я очень сильно пожалею, что даже не попыталась узнать имя мужчины — когда мальчику захочется своего папу. Хотя… он ведь тоже не искал меня?

Мама уехала через месяц, когда у нас установился и полностью наладился режим — сна, кормления, моего отдыха и работы. Она тепло прощалась с Мариной и сильно хвалила Саню, которого знала с рождения. Чуть не расплакалась, прощаясь с Янкой и обещала приехать к нам опять и очень скоро — месяца через три. Саня отвез ее на вокзал к поезду. Больше никаких гостей я не ожидала — некого было, но случилось…

Левушке тогда уже исполнилось два месяца. Он поправился, посветлел, части тела стали более соразмерными — незаметно становился очень даже симпатичный мальчиком. Какое-то время мы жили уже только втроем — я и дети, а Марина работала хозяйкой туристического лагеря, аниматором, кухаркой и Бог знает кем еще.

— Ты что — серьезно думаешь, что я тут ломлю за всех? Брось! Важно уметь все грамотно организовать. Мы тут все вместе пашем, и клиенты тоже, кстати. А у Сани вообще — золотые руки, — докладывала веселая и довольная Маринка, — вот остальные мужики и тянутся доказать, что они не хуже. Ксюша, все хорошо… я стеснялась, конечно, но Саня всегда рядом, а больше ничего и не нужно… Ну, все! Давай, целуй за меня Льва… в обкаканную попку.

— Обижаешь, злая тетя? Попа наша чистая и уже даже толстая…

Я отложила тогда телефон и живо так представила — девушка с изувеченным лицом выходит, чтобы представиться незнакомым людям. Другие женщины, конечно, чувствуют себя при этом комфортно — в любом случае на ее фоне они выглядят лучше. Мужчины? Посматривают, оценивают все остальное, кроме лица и в их глазах может быть что угодно — сожаление, жалость, даже насмешка. И тут Саня — пускай и не плейбой, как Слав, но большой и сильный, симпатичный и заботливый. И так смотрит на Маришку, что сразу ясно — она лучше всех. Касается ее, тянется постоянно… ручищами своими и кажется даже душой. Когда они рядом, все настолько однозначно и понятно! Но на ее месте и я бы не стала хвастаться по телефону и рассказывать подробности личных отношений.

Этот день с самого утра был таким, как и все остальные перед этим — самым обычным, привычным, спокойным… Я кормила сына, меняла подгузники, купала, укладывала спать, готовила еду для нас с Яной, гуляла с коляской на улице… Янка последние июньские дни проводила в детском саду, а дальше — в июле, он закроется на каникулы, и все работники уйдут в отпуск. Тогда мне станет немного сложнее, но уже не так, как могло бы в самые первые месяцы после рождения Левушки.

В дверь позвонили, и я открыла, не спрашивая — как привыкла уже. И замерла в ступоре, отказываясь верить собственным глазам — на лестничной площадке стоял Адиль… Не в белоснежной кандуре до пят, как я привыкла его помнить, а в самых обыкновенных светлых брюках и белом поло с длинным рукавом. Стоял и молчал… Как призрак или видение, ей-богу! Наверное, что-то такое нарисовалось на моем лице, потому что видение развело руками… мол, что поделать? Это, и вправду — я.

Я закрыла рот, а он вежливо и немного напряженно улыбнулся и поздоровался:

— Мархаба, Ксения. Пустишь гостя в дом?

— Ух ты… — только и смогла ответить я, делая шаг назад, в глубину прихожей. Будто только сообразила, что восточный принц Адиль… красавец писаный стоял на собственных ногах крепко и прочно… или не совсем собственных, но сейчас важно было не это. Он легко шагнул следом за мной и вошел в квартиру. От того, что одет был по-европейски, конечно, терял — ту самую сказочность, что ли? И все равно — диво дивное из земель арабских…

— Мархаба, Адиль, — поздоровалась я с опозданием, — очень рада видеть тебя. Глазам своим не верю… И как ты здесь оказался?