Разрыв не по шаблону - Тамара Шатохина

Просторная беседка поверху была густо увита виноградом, а снизу ее будто подпирали дополнительные опоры — остриженные от нижних побегов узловатые стволы со слегка слоящейся корой. Старые растения — определила я, Джаухар как-то объяснял и это. Внутри беседки стоял стол с какими-то бумагами на нем и сидел Адиль в своем кресле, а перед ним выстроилась моя дочка.

— Пакатай, — требовала она, сложив на груди ручки, а парень молча качал головой, глядя на нее — нет.

— Пакатай! — настаивала она.

— Извините, Адиль, — подошла я и потянула вредину на выход: — Она нашла проход между алоэ и вот… просочилась. Нужно сказать Фазилю, чтобы он как-то его заделал. Сделайте это сами, пожалуйста, — попросила я его.

— Ничего страшного. Я скажу ему, — был короткий ответ. Он смотрел на меня будто бы и спокойно, но не так, как в тот — первый раз. Сейчас его взгляд был слишком пристальным, даже тяжелым. Он словно повзрослел на годы за эти две недели. Что-то случилось? В любом случае, это было не мое дело…

— Спасибо, — тащила я дочку, а она упиралась и оглядывалась, не желая лишаться развлечения.

А меня уже точил изнутри червячок сомнения…

— Мама, скажи пожалуйста — Адиль мог слышать тот наш разговор на крыше? Когда я тут… разливалась про Маресьева?

— С чего ты взяла? — удивилась она, — нет, исключено. Разве что специально подслушивал, но это чушь. Его комнаты с другой стороны дома, а с нами тут граничит хозблок… исключено. Если бы такая вероятность была, я бы остановила тебя. А почему ты спрашиваешь?

— Он мрачный… — пожала я плечами.

— Ну, бывает… со всеми, наверное.

— Сказал, что Фазиль заделает проход, — отстраненно доложила я. Опять его вид всколыхнул что-то в душе — жалостливое, бабье… Невозможно было привыкнуть к этому зрелищу, даже просто смириться с ним трудно, выбросить опять из мыслей. Разве что усилием воли? Или опять отвлечься. Тогда я еще не знала, что до самого нашего отъезда больше не увижу его, а переживания, связанные с ним, отойдут на второй план по сравнению с возникшими у меня проблемами…

Мы занимались Янкиной речью — мама требовала, чтобы я присутствовала на этих занятиях, осваивая методику. Месяца, который я планировала провести здесь, явно было мало для решения проблемы — предстояло постоянно работать с этим дома.

Дома… Когда мама не тормошила меня, я была, как тот сдувшийся шарик — не ходила, а ползала. Много лежала, наблюдая за Янкой. Мы накупили ей игрушек, и она очень активно занималась ими — мыла в фонтане, сушила, опять мочила… Или же я слушала, как бабушка-логопед рычит и шипит вместе с внучкой, поглядывая на меня. Тогда я лениво улыбалась, чтобы показать ей, что — слушаю-слушаю… учусь тому, как нужно.

Уложив уставшего за день ребенка, поздно вечером, уже в темноте мы поднимались на крышу — там было прохладнее. Тихо разговаривали или молча слушали музыку, глядя на звезды — у мамы была хорошая подборка любимых вещей. И тогда треск цикад заглушала свирель из «Одинокого пастуха», виртуозный гитарный перебор или тихий романс.

Немного удивляло, что хоть она и посматривала на меня обеспокоенно, но не расспрашивала о нас с Вадимом. А я же тогда описала нашу ситуацию буквально в двух словах. Сама бы я обязательно захотела подробностей, уточнений… или нет? Стала бы я пытать Янку? Скорее нет, чем да. И не то, что… а даже представить, что с ней случится что-то подобное, было страшно. Из каких-то таких соображений и мама, наверное…