Разрыв не по шаблону - Тамара Шатохина

А может, она ждала, что это я начну разговор и спрошу совета, или не знала, как начать самой? Но все это ощущалось правильно, и я отдыхала, спала, ела… Даже заметила, что стала поправляться. За последние две недели набрала пару килограмм, не меньше — от вкусностей, что нахваливала тогда мама, оказалось очень трудно отказаться. Женщина, которая готовила на заказ, привозила их сама. Ее муж ожидал за высокой живой изгородью, а она проходила к нам и выкладывала из сумки-переноски в холодильник всю эту разноцветную и разновкусную прелесть.

Такая тихая ленивая жизнь затягивала. В отличие от мамы, у меня здесь совсем не было обязанностей — только присмотр за Яной. Все катилось размеренно и плавно. Почти каждый день с утра мама исчезала на два-три часа — Джаухар возил ее на занятия с детьми и потом забирал обратно. Потом мы все вместе обедали и подолгу беседовали и это всегда было интересно. Рассказы об экспедициях в нефтеразведке — еще в его молодости, о традициях и быте бедуинов, о работе Адиля на склонах вулканов и связанных с этим интересных случаях. И об истории постройки удивительного — горбатого и огромного моста имени короля Фахда, который служил для сообщения с Бахрейном… было много интересных тем.

Я шутила, что буквально напитываюсь знаниями и умнею на глазах. Все это были исключительно приятности — и бездумный отдых, и вкусная еда, и интеллектуальное общение, и то, что Янка была вечно занятая чем-то и уже гораздо лучше говорила.

Это отмечал и Вадим… Вот эти наши с ним короткие разговоры каждый день только и служили для меня хоть какой-то встряской и на время возвращали в реальность. Но с каждым днем говорить с ним становилось все труднее. Мучило и не давало покоя чувство какой-то неправильности того, что происходит.

А к концу нашего отпуска оно и случилось…

Пару дней перед этим стояла страшная жара — в центре Аравийского полуострова бушевали летние песчаные бури и Джаухар говорил, что сейчас температура там может достигать шестидесяти градусов, а дышать просто невозможно из-за сотен миллионов частиц пыли и песка, что пронизывают воздух.

А потом все это развернуло и подуло им на восток — к Персидскому заливу. Мы почти не выходили из дома и только наблюдали, как желтая взвесь постепенно покрывает зелень в саду и оседает на чистых до этого дорожках. Температура поднялась до +42, и это несмотря на то, что приморская влажность существенно снижала градус жары.

Просидев в заточении под кондиционером два дня и дождавшись, наконец, затишья, мы с мамой приняли приглашение съездить в гости.

Джаухар отвез нас к маминой знакомой — той самой, у которой дом был «по понятиям». И я даже успела увидеть его снаружи — настоящий восточный дворец, но и только… Мы вынырнули из кондиционированной прохлады автомобиля на солнцепек — тридцать девять ощущались не на много прохладнее сорока двух. Машина сразу же тронулась с места и меня обдало запахом выхлопной трубы. Я нечаянно вдохнула… а дальше «в зобу дыханье сперло» и в глазах резко потемнело.

Только к вечеру вернувшись на нашу женскую половину, я молча прошла к дивану, улеглась, отвернулась к стеночке и затихла так. Мама занималась Янкой, кормила ее… Потом присела возле меня. Помолчав, спросила:

— Но это же все решает, Ксюша? Двое детей — это уже двое… — и замолчала, потому что у меня затряслись плечи: — Не плачь только… ты что — смеешься?! — поразилась она, растерянно улыбаясь.

— И… извини, я уже — успокоилась, — клокотало у меня в груди, — чтобы дети… это с женой нужно спать, мам, а не обходить по дуге месяцами, как прокаженную. И это все решает — да… — набирала я номер Вадима, пока еще были на это силы и хватало смелости. Может потому, что рядом мама?