Подсолнух - Ирина Воробей

Во время занятия Татьяна постоянно отвлекалась на экран Русика, в котором горел красным пламенем фасад Большого театра, а затем разлился дождем и превратился в волны. Логику видеоряда она не разобрала, однако зрелище завораживало. Параллельно девушка пыталась понять, получится ли у Русика воплотить ее задумку для танца. Ей не терпелось поскорее закончить урок и отправиться к Ладе, где они могли бы устроить брейн-шторм по поводу визуального сопровождения их номера.

Наконец, занятия закончились. До дома Лады от школы они смогли добраться на автобусе. По дороге Русик расспрашивал Татьяну, кто ее подруга и что за номер будет показывать, что это будет за конкурс, где он будет проходить, какая там сцена и зал. Больше всего его интересовали технические вопросы, на которые Татьяна не могла дать ответ, зато про Ладу, номер и танец рассказала во всех подробностях. Русик внимательно слушал и кивал.

Неожиданно для Татьяны дверь открыла Арина. Она тоже была удивлена. Русик, почувствовав напряжение, принял солдатскую позу, втянув пузо.

— Привет, — сказала женщина, разглядывая Татьяну сверху вниз.

— Привет, — выдавила девушка, опешив. — Мы к Ладе.

— Хахаль твой? — хмыкнула Арина на Русика.

— Что? Нет! — воскликнула девушка.

Парень быстро замотал головой.

— Да ладно, мне без разницы. Только оргии тут не устраивайте.

— Ну, мааам, — недовольно протянула за ее спиной Лада и помотала головой, закатив глаза.

Арина с усмешкой посмотрела на сконфуженных Татьяну и Русика и позволила им войти. Как только гости перешагнули дверной порог, хозяйка квартиры потеряла к ним интерес. Ребята, опешившие и скованные смущением, наблюдали за женщиной. Арина, не испытывая неловкости (как казалось Татьяне, у нее это чувство отсутствовало с рождения), поправила прическу, подтянула грудь и надушилась, заставив Русика несколько раз чихнуть.

— Будь здоров, — сказала она, накидывая пальто на плечи. — Все, я пошла. Люблю тебя.

Арина чмокнула дочь в макушку, на что та только поморщилась, и вышла вон, громко хлопнув дверью. В этом простом жесте было так много того, чему Татьяна завидовала. Когда-то и ее отец мог так легко поцеловать в голову, обнять и признаться в любви. И она могла ему ответить взаимностью. В отцовских объятиях было тепло и мягко, только тогда она этого не понимала. Отец просто любил ее каждую секунду и она ни секунды в этом не сомневалась и ни секунды не испытывала в любви недостатка. И до этого момента не ощущала, как остро, оказывается, испытывает этот недостаток сейчас. Матери же у нее никогда не было. Она и не знала, какой должна быть мать, но, пожалуй, от такой, как Арина, не отказалась бы.

Мысли ее перебила Лада, пожелавшая поскорее познакомиться с Русиком. Девчонка широко заулыбалась и со всей присущей доброжелательностью пожала парню руку. Только после этого Татьяна их представила друг другу. Немного потоптавшись в прихожей, они перешли в комнату, где, усиленно кликая мышкой, за компьютером сидел Юра. Увидев незнакомого парня, он встал и подошел к нему, чтобы поздороваться. Девушке просто кивнул.

— Ну, что покажем наш номер Русику? — спросила Татьяна с порога.

Юра вернулся за компьютер управлять музыкой. Лада жестом пригласила гостя в кресло, а сама встала посередине комнаты. Татьяна пристроилась за ней. Представление началось.

Танец получился винегретом стилей и жанров, до конца не определенных даже самой Татьяной. Начинался с контемпорари, иногда, подстраиваясь под Ладин речитатив, переходил в хип–хоп с примесью гоу-гоу, вога и вакинга. Самыми коронными получались классические элементы и вращения из балета на припеве, а сразу после танец резко обрывался и начинался заново с контемпорари. Какие-то движения Татьяна взяла из головы, точнее так двигаться ей подсказывало тело. Это был неопределенный стиль, хотя, знатоки, вроде Светы, наверняка, смогли бы отнести их к тому или иному жанру. Татьяна же действовала интуитивно.