Подсолнух - Ирина Воробей

Арина на это ответила резким строгим выпадом:

— С Таней в моей машине не спать!

Девушка насупилась.

— Да мааам! — возмутился Вадим, совсем как Лада. — Ни с кем я там не собираюсь спать.

Судя по звукам, он дергал ящики тумбы, что стояла в прихожей, открывая их по очереди, и копался в тамошней звенящей мелочевке, пока мать говорила:

— А если не с Таней, то презервативы в бардачке.

— Мам! — парень цокнул. — Лучше скажи, где магнитка от парковки.

— В среднем ящике.

Голос Арины плавно стихал, как будто она отдалялась от телефона, а на фоне что-то скрипело наподобие белого шума.

— Да, нашел.

Женщина с кокетливым любопытством спросила:

— А что за не-Таня тогда?

— Мать, я же не пасу, с кем ты спишь каждую ночь, — огрызнулся Вадим, с силой захлопнув ящик тумбы, отчего раздался звон смешения металлических деталей.

— А я мать! — так же резко ответила Арина, снова став очень громкой. — Я должна пасти. Я хочу, чтобы ты был счастлив, а не… с Таней.

Оба вздохнули. Татьяна, держа нож в руке, аккуратно развернулась к гарнитуру спиной и оперлась на него поясницей, посмотрев в окно, сквозь которое в кухню вливался теплый дневной свет. Слова Арины огорчили ее.

— Муравьева? — снова с озорством спросила женщина.

— Ну, да, да, — не выдержал Вадим. — Ладно, все, давай. Мне только тачка нужна была.

— Скотина неблагодарная! — шутливо проворчала она в трубку.

— Я тоже тебя люблю, — в голосе парня слышалась улыбка.

Звонок завершился характерным пиком. Ровные шаги приближались. Татьяна вся встрепенулась, сжалась и закаменела в предвкушении. Вадим появился на кухне через пару секунд и тоже застыл, уставившись на девушку недовольным с примесью удивления взглядом. Она медленно развернула к нему искаженное от неловкости лицо.

— Давно ты здесь?

— Достаточно, чтобы подслушать весь разговор, — сглотнула Татьяна.

Вадим хмыкнул и прошел к холодильнику. Открыв обе дверцы сразу, достал упаковку виноградного сока, ногой захлопнул каждую и прямо из горла начал пить, задрав голову и оголив фигурную шею. Девушка с приоткрытым ртом наблюдала за тем, как быстро поднимается и опускается, чуть вдавливаясь, его выпирающий кадык. Выглядело сексуально. Внизу живота она сразу почувствовала волнение, от которого поежилась и напрягла бедра.

— Значит, ты… все-таки… с Муравьевой? — неуверенно спросила Татьяна, продолжая смотреть на его шею, хотя парень опустил голову и положил локоть на холодильник, встав почти напротив нее. Одну ногу он развернул и согнул в колене, поставив на носок.

— Что я все-таки с Муравьевой? — Вадим глядел на собственные пальцы, которыми закрывал картонную упаковку.

— Спишь…

Татьяна с большим трудом произнесла это слово, словно проклятие, которое обрушивалось на человека, его сказавшего. На всякий случай, взгляд она тоже опустила. Парень хмыкнул, утирая губы тыльной стороной ладони.

— Ладно, матери моей, а тебе-то какое дело?

Он вонзил в нее презрительный взгляд. Девушка сильнее смутилась и повела плечами.

— Ты прекрасно знаешь, какое мне дело.

— Я прекрасно знаю, что перед тобой уже есть кому отчитываться, — Вадим усмехнулся и дернул головой в сторону. — Павлик, кажется? Или с кем ты там трахалась в подвале?

Татьяна зажмурилась. Щеки закраснелись. Она крепче сжала в руке нож.

— Да, я с ним трахалась, — девушка соскребла остатки решительности. — Но это было еще до встречи с тобой.

— Ага, — подхватил парень, поболтав сок в упаковке. — Или после. Или как раз между, когда я искал тебя повсюду.

Глаза его смотрели на разноцветную этикетку.

— Я не знала, — сквозь боль проговорила Татьяна. — Я думала, ты с Муравьевой…

— Ты не думала, — закачал он головой, усмехаясь, а потом вперил в нее два озлобленных глаза. — Ты, видимо, очень хотела, чтобы я с Муравьевой… Что? Тоже трахался?