Подсолнух - Ирина Воробей

Последнее предложение больше прозвучало, как отчаянное утверждение, нежели вопрос, но искра надежды в нем чувствовалась.

— Нет, условия одинаковы для всех. Ты на них согласилась, — бесстрастно ответила Арина, развернувшись полубоком. — А сестру ты сама себе на шею посадила.

Она скрестила руки на груди и прикидывающим взглядом еще раз посмотрела на танцовщицу, но затем мотнула головой и двинулась к выходу, уткнувшись в Татьяну. Девушка застыла в нерешительности, не давая ей прохода. Она хотела что-то сказать Арине, но, как обычно, из-за растерянности не могла подобрать подходящие слова, поэтому просто раскрыла рот и посмотрела в глаза. Арт-директор нахмурилась и хмыкнула.

— Пройти дашь? — спросила она с легким раздражением.

— Я могу помочь, — выпалила Татьяна.

Она бросила на шипящую от боли Свету молниеносный взгляд и быстро вернула его Арине. Та перевела вес на одну ногу и застыла в немом ожидании.

— Отец меня заставлял тренироваться, несмотря на травмы, — пояснила девушка и вздохнула. — Зато научил, как притуплять боль, и не доводить до плачевных последствий.

Девушка заметила, как Света прислушалась и затихла. В глазах ее сверкнула заинтересованность.

— Некогда мне с вами в Айболита играть, — проговорила Арина и, отодвинув ее за плечо, вышла в коридор.

Света замотала головой обессиленно. Татьяна вышла следом за арт-директором, но побежала в гримерку, снова попросив Адлию чуть-чуть подождать. Вернулась через минуту со своей сумкой. Света сидела на полу, положив голову на колено, когда они с Адлией вошли в туалет. Она подняла на них недобрый взгляд и попыталась встать, но Татьяна остановила ее рукой за плечо, сказав:

— Садись. И вытяни ногу.

Сама она села на корточки рядом, бросив сумку на пол.

— Что болит? — спросила девушка тоном знахаря.

Света показала на область между выпирающей из ноги косточкой и пяткой с наружной стороны стопы. Татьяна достала из сумки анестезирующий гель и нанесла его массажирующими движениями на это место. Больная зажмурилась.

— Жжет, — сказала она.

— Пройдет через пару минут, как и боль, — успокоила ее Татьяна. — Надо зафиксировать.

Взяв эластичный бинт, она начала туго обматывать ногу, не обращая внимания на шипение Светы. Через минуту, когда перевязка закончилась, рыжая выдохнула и расслабилась, вытянув обе ноги. Татьяна быстро встала, оставив на полу тюбик.

— Дарю, тебе пригодится в эти выходные, — сказала она, посмотрев на Свету холодно.

Та подняла на нее утомленный взгляд. Лицо немного кривилось от боли. Рот превратился в косую полосу. Грудь тяжело вздымалась.

— И что, думаешь, поможет? — в голосе звучал скепсис.

— Мне помогало, — ответила Татьяна, сжимая в руке ремешок сумки.

Света хмыкнула и опустила голову. Татьяна поняла, что благодарности не дождется, поджала губы и вышла из туалета, оставив девушку на полу вместе с гелем. Адлия вскинула брови и вышла следом. Через пятнадцать минут Татьяна видела, как Света легкой походкой шагает к сцене, снова гордая, самоуверенная и бойкая, и самодовольно хмыкнула.

Зрелищной частью программы должен был стать шабаш ведьм и другой нечисти, в котором танцовщики разбегались по залу и танцевали странные ритуальные танцы прямо в толпе, а иногда приставали к посетителям и внушали им страх. Потом забирались на сцену и развлекали публику не столько танцами, сколько судорогами под зловещую музыку. Татьяну превратили в бледного призрака девочки с хвостиками и окровавленным бантом, в разодранном в клочья платье, в полосатых черно-красных чулках и кожаных лакированных ботинках на толстой платформе. Каждый танцовщик имел свой образ. Кто-то играл ведьм, кто-то вампиров, кто-то монстров типа Франкенштейна или зомби.