Лекарство от одиночества - Юлия Резник

Время поджимает, и мы, не сговариваясь, идем в сторону нужного корпуса. Тишина между нами кажется тяжелой, как никогда. Чтобы ее хоть чем-то разбавить, рассказываю грустную историю своих ночных приключений и резюмирую с натужным смешком:

— Сегодня будет очень сложная смена.

Бутенко кивает, пропускает меня в лифт, заходит следом. Кабина дергается. Первый, второй, третий этаж… В звенящей тишине. А потом как взрыв:

— Уходи от него, Эля. Уходи, а?

ГЛАВА 19

— Ну, вот и последняя капельница! — ободряюще улыбаюсь Вере. — Ты как себя чувствуешь?

— Вообще не очень. Но то, что это последняя порция отравы, не может не радовать.

— Радоваться нужно тому, что она помогла, — назидательно выставляю перед собой указательный палец.

— Ну да, — Вера отводит глаза. — Кстати, я вот что спросить хотела: ты как вообще к балету относишься? У Есении премьера, помнишь Есению?

— Девочку Вершинина? Конечно.

— Ну вот, он подкинул Шведову билеты, но тот уезжает и не сможет пойти. Можем сходить с тобой, чтобы добру не пропасть. Как ты на это смотришь?

— Конечно же, положительно, ты как спросишь! Правда, я ничего не смыслю в балете.

— Ну, если Есения растянется посреди сцены, ты это поймешь.

— Это точно, — смеюсь. — Думаешь, она совсем бездарна?

— Да нет, — удивляется Вера, — почему? Есения и в столице делала большие успехи, насколько я знаю. Но потом что-то случилось, и она вернулась домой.

— Тогда сам бог велит идти. Единственное, надо будет подгадать с работой.

— Это суббота. На семь вечера. Сможешь?

— О, в субботу у меня выходной. Можем даже пораньше встретиться и перед театром забуриться в какой-нибудь ресторанчик. Я так давно никуда не выбиралась с подругами!

— Я только за.

Дверь в палату открывается. Заходит Бутенко. С тех пор, как он предложил мне уйти от мужа, прошло уже две недели. Но я до сих пор со стыда сгораю, стоит только вспомнить, как по-идиотски я на эту просьбу отреагировала.

— Добрый день. Как у нас дела?

— Все хорошо. Еще минут пятнадцать, — бормочу я и устремляюсь к выходу. Тогда я тоже сбежала, кстати. Как будто боялась, что Георгий насильно прикует меня к себе в случае отказа. Ну, не дура ли? Надумала себе всякого. На какое-то время поверив даже, что Жорка непременно попытается на мне отыграться. А ведь он с тех пор ни разу косо на меня не взглянул. Идиотка. Подозревать Бутенко в такой низости… Бутенко, который делает, кажется, все, чтобы облегчить мою новую жизнь. Да он на глаза мне старается лишний раз не попадаться. Словно знает, что мне невыносимо встречаться лицом к лицу с последствиями той ночи. Пересекаемся мы исключительно по делу. Но даже в эти моменты он разговаривает со мной предельно вежливо и корректно. А я все равно, как дикая, смотрю куда угодно, но не на него, и, вот как сейчас, тороплюсь поскорее смыться.

С другой стороны, меня, наверное, можно понять. Уж очень испугало меня его предложение бесцеремонным посягательством на то, что я всегда считала неизменным. Это было как кощунство. Как осквернение святыни. Ведь мой брак, мои отношения с Юрой в самом деле были для меня святы. И все во мне на дыбы встало, когда Бутенко бросил — «Уходи от него». Странно, да? Особенно потому, что в глубине души я уже и сама не отрицала такой возможности.