Капитаны - Goldy Circe

Леви сосредоточенно поджимает губы, всматриваясь вдаль. Не так далеко виднеется добротный лес, в котором разведка может укрыться и залатать раны с наступлением темноты, но до безопасного места надо ещё успеть добраться. Сейчас командованию нужно быстро решить, как прикрыть поджатый хвост и не потерять ещё больше людей. И хоть Леви до болезненного отчаяния не хочется думать, что Шадис решится на перестановку, однако сейчас, кажется, все понимали: иного выхода нет.

Аккерман просто проговаривает итог вслух:

— Если ударные отряды авангарда целы, скорей всего Шадис пошлёт их прикрывать отступление…

— Хорошо бы все успели отойти… — вкрадчиво бормочет Петра. Леви слышит по звукам амуниции, что Эрд и Гюнтер переглядываются. Оруо привычно затягивает браваду, считая количество своих подвигов в эту экспедицию и пространно рассуждая о предложении Эрвина Смита ввести боевое построение-радар. А позади до продроги привычно раздаётся рёв титанов.

Равнина плавно перетекает в пригорок. С высотой открывается новый вид: можно заметить, как поредела разведка, а ещё впереди начинает ещё более заманчиво маячить кромка леса, как смутное обещание покоя. Однако сейчас важнее всего диспозиция: какие перемены в расстановке предпримет командование. Леви жадно скользит взглядом за происходящей перетасовкой, чуть приподнимается в седле. Даже заранее понимая перспективы и следствия, Аккерману всё же хочется ошибиться.

Знающий глаз быстро выцеляет среди мельтешащих на ветру плащей нужную группу, и капитан давит желание щелкнуть языком: с передних флангов, обходя отступающих по бокам, курсируют два ударных отряда.

Впереди слышится стук копыт лошади очередного посыльного, но Леви всё также следит за потоком, что огибает их справа и следует в хвост колонны. На мгновение центральный всадник поправляет капюшон и оглядывается на специальный отряд. Даже с такого расстояния Катрина словно чувствует мужа и быстро ловит его взгляд. Это длится долю секунды, но её губы складываются в мягкую улыбку прежде, чем группы успевают разминуться. Леви чувствует растущее внутри недовольство и клубящееся опасение: улыбается, будто не её отряду в компании прикрывать всё отступление.

— Капитан Леви, разрешите обратиться! — Леви хмуро оглядывается на голос и резко дергает поводьями, чтобы не столкнуться с посыльным. Юноша — видимо, новобранец — неловко правит лошадью, что та подбрыкивает, грозя вышвырнуть всадника из седла. Но конопатый посыльный, сжав губы, выравнивается. Аккерман давит неуместное желание усмехнуться и молча кивает в ответ: вообще, во время отступлений посыльные имели право говорить всё «в лоб», без витиеватых условностей. — Спасибо… У меня послание от командира Эрвина Смита…

***

Тучи, затянувшие небо, чернеют на глазах. Даже кажется, что вся природа затихает: ветер, развивающий плащи, нежданно робко отстраняется, птицы, галдящие в глубине леса, умолкают. Остаётся только монотонный шум подкованных лошадей, чеканящих шаг на тракте, и жалобный скрип повозок. Земля изредка вздрагивает от далёкой поступи титанов.

Но тишь за Стенами обманчива. Это ловушка, что усыпляет внимание и реакцию — Леви на такое уже натаскан жизнью. Потому, когда дождь хлёстко обрушивается завесой, Аккерман лишь флегматично натягивает капюшон и коротко чешет лошадь, чтобы та не волновалась и продолжала неспешно трусить против хода колонны. После того, как разведка вошла в лес, а вечерние сумерки стали плясать тенями, Шадис распорядился на новую перестановку: специальный отряд принимал контроль за отступлением, замыкая процессию после возвращающихся ударных.

Потому сейчас Леви медленно скользит глазами по потрёпанным солдатам, что пытаются нагнать корпус. А затем его сердце вдруг пропускает удар.

За сегодня сердце Леви вообще пропускает слишком много ударов. А потом бьётся немыслимо часто. Разведкорпус и его жена точно сгонят Аккермана в могилу раньше времени.