Капитаны - Goldy Circe

— Бывало и лучше, — исчерпывающе бросает он, наблюдая, как Кáта принимается возиться, ища сковородку в шкафу. Кожаные ремни крепления УПМ украдкой поскрипывали от каждого движения. Леви досадливо поморщился: звук казался немелодично раздражающим, особенно монотонностью.

— Ты уже позавтракал? — оглянувшись на него и уловив жестовый ответ, Кáта усмехалась. — Как насчёт яичницы?

— Было бы славно, — Аккерман сонно подпёр кулаком щёку и бессмысленно стал листать газету с конца. Масло на разогретой сковороде зашкварчило.

— Как будет время, надо смазать дверные петли — скрипят, — мимоходом заметила Бишоп, разбивая яйца. Бытовые мелочи мелко заворошились в её руках: банка с приправами, склянка с солью, шуршащая связка чеснока, столовые приборы.

Леви смурно хмыкнул:

— Да. А тебе бы ремни смазать.

— Точно, я хотела, но забыла… Ладно, завтра смажу, а то сегодня на полигоне отдуваться с зари, — она кривит губы, переворачивая получившийся яичный блин. — Дункан так отчаянно хочет выиграть эти соревновательные игрища отрядов, что времени на красоту нет…

— Смазанные ремни больше про безопасность, — между её бровей ложится лёгкая складочка недовольства. Иногда периодичную дотошность Аккермана было трудно выносить.

Шея заныла, вынуждая Катрину отвлечься и, приподняв плечи, размяться наклонами головы. Тепло упражнений дало мимолётный эффект, потому что, вдруг упомнив, сколько предстоит переделать, мышцы предательски зажились снова. От рассвета до заката плясать под дудку капитана, снова и снова проходя с ребятами дистанции и манёвренные квадраты, а затем беспросветно сидеть за отчётными… Или наоборот. Бишоп выдохнула, чувствуя мрачность, застрявшую в гортани. Служба в разведке порой умела не удивлять и выматывать на тонкую грань, когда непонятно: барахтаешься ли ты в кошмаре уже неделю или он только начался. На что-то сверх того сил совершенно не оставалось: даже их с Леви совместное проживание скатилось в бытовую рутину. Нежные прозвища, поцелуй перед сном и утром, перед завтраком — вот и всё. Только съехались, а вся радость этого съелась работой за жалкие три недели.

В такие застойно-трудовые периоды практически любая вещь была немила, а малая искра порождала пожар. Может, оттого Катрина и ввязалась в драку с солдатами Гарнизона, когда те почему-то решили остановить двух зелёных кадетов и заставить дрожащих подростков вывернуть карманы… Не самый дипломатичный поступок, однако благо, что он не вызвал ни резонанса среди горожан и военных, ни свежих синяков у лейтенанта.

А, быть может, то происшествие лишь доказательство её прошлых травм и неумения держать язык за зубами…

Яичница приподнялась, пузырясь золотистой коркой, вынуждая вынырнуть из мыслей и вернуться к действительности. Совместный завтрак — вот, на чём лучше сконцентрироваться. Кáта, открыв шкаф, слепо потянулась за тарелками, когда рука наткнулась на звенящую тонкую чашку. Хрупкую, в содружестве с её сёстрами и братьями-блюдцами.

Бишоп хмуро повернула голову, будто от взгляда призрак мог рассеяться, но нет: сервиз снова стоял на первой полке, а остальная утварь по большей части была сгружена на вторую.

— Леви, милый, мы же договаривались про посуду, — расстроенно поджав губы, Бишоп оглянулась на возлюбленного. — Это же вроде не сложнее твоей техники вращающего удара…

Аккерман рассеянно кивает, читая газетные заголовки:

— А что такое?

— Сервиз опять на первой полке.

— Что поделать, — пожимает он плечами, — видимо старый пёс и правда всегда находит свою конуру.

Катрина недовольно хмурится:

— Ты же согласился, когда я расставляла вещи при переезде, что он будет стоять на второй. Так ведь замечательно получается и порядок…

Голубо-серые омуты блеснули, когда Леви, прищурившись, напомнил:

— Кто-то тоже согласился позавчера зайти за чаем. Причём ведь даже настаивал…