Капитаны - Goldy Circe

Вдруг колокольчик, висящий у двери кабинета дёргается, заходясь звоном. Гилберт возбуждённо вскакивает — живо даже для своей конституции. Дальше по коридору слышится шум: видимо, кто-то вошёл с улицы и топчется в прихожей. Аккерман жадно вслушивается в приглушённые указания, что доносится из-за двери: это Кáта. Её голос он ни с чем не перепутает.

Через сущее мгновение в кабинет уже входит невысокая фигура в расстёгнутой форменной зимней куртке, на плече — вещевой мешок. Гость ударяет кулаком по груди, над сердцем, и приветственно заявляет:

— Второй ударный на стоянку прибыл, принимайте гостей. — Леви, скрытый темнотой и изгибами кресла, всматривается в свою жену: Бишоп стоит к нему вполоборота, спиной, и, судя по вопросам, что капитан начинает решать со смотрителем, явно не догадывается, с каким отрядом ей доведётся следовать дальше завтра. — Гилберт, по традиции — твердый сыр, целая головка. За ваши старания…

Станционщик наигранно утирает слезу:

— Следуете традициям покойного капитана Дункана… Это достойно, это хорошо… — Гилберт укладывает подарок на стол и какое-то время рассматривает его. Катрина, видя его заинтересованность, отходит к ближайшему стулу и, ухнув мешок на дерево, принимается разматывать вязаный шарф. Россыпь снега падает рядом с её ногами. Леви с нескрываемым интересом не отводит от женской фигуры глаз, примечая даже самые мелкие детали: они не виделись уже почти что месяц.

Пятьдесят первая экспедиция за Стены была совершена в зимнее время Эрвином намеренно: условия, конечно, суровее, зато снежные бури и низкая солнечная активность гарантируют замедленность титанов; как следствие: меньше жертв личного состава, в долгосрочной перспективе — меньше общественного осуждения. После выхода за стену Мария корпус проследовал до малоисследованных северных земель и там разделился на отряды, что должны были закартировать местность, а группа Ханджи имела своё собственное задание: исследовательским отрядам дали добро на поимку живых особей для экспериментов. Путь специального отряда шёл через западный квадрат, и одинокий поход заканчивался как раз на станции близ Стены — у Гилберта. Здесь Леви должен был соединиться с другим отрядом, нумерацию которого Эрвин указать не удосужился в приказной бумаге. Уже вместе они пересекали хребет и возвращались к штабу.

Месяц. Месяц разлуки. Месяц, который нельзя было даже скрасить перепиской: за Стенами почтовой службы нет. Аккерман тяжело выдыхает, чувствуя, что держать в руке чашку становится невозможно, он и себя в руках уже держать не в силах: отчаянно хочется встать с запылённого кресла, скрытого полумраком комнаты, подойти к Кáте и крепко её обнять, зарывшись носом в коротких кудрях… Смахнуть с макушки горстку снега, вновь ощутить тепло нежных ладоней, поцеловать жену, в конце концов. И…

— Вас, капитан, уже второй отряд заждался. Целый день сидят с прошлой ночи. Я уж как мог рассказами развлекал, — начинает делиться новостями Гилберт, видимо, насмотревшись на свой подарок. Смотритель с важным видом принимается рыться в выдвижном ящике.

Катрина мягко смеётся, чуть сипло с холода:

— Вы с такой хитростью это говорите, значит, есть подвох. — Бишоп снимает куртку и, зачесав волосы рукой, оглядывается на собеседника. — Дайте угадаю, отрядом руководит Дирк?

Гилберт усмехается, вываливая на стол ключи от комнат. Катрина рассеянно подбирает их, крутит в руке, пересчитывая. Леви даже с такого расстояния видит: одиннадцать. Десять на состав, один на капитана.

— Никак нет, — с покладистой язвительностью юлит смотритель. Аккерман готов спорить, что Гилберту просто нравится растягивать диалог с Катой, чтобы быть в центре внимания как можно дольше. Леви отставляет чашку на маленький хлипкий столик, решая прекратить этот фарс. — Думаю, вас приятно удивит…