Капитаны - Goldy Circe

Если говорить про конфликты, что произойдут позже (а без этого никуда, ура, бытовухе и капитанским характерам), вариантов уже два: если они всё же доведут всё до накала страстей, вероятности, что мириться придёт Кáта или Леви, равны. Как говорится, а ларчик просто открывался. Если Вас, как и меня, интересует описание их конфликтов в более “зрелом” возрасте, то милости прошу в комментарии — дайте мне знать)

P.S. я знаю, что слова “будь море настоящим, его бы вычерпали торговцы” принадлежат Эрену, но согласитесь, это же буквально циничный подход Леви:)

P.Р.S. насчёт ножа как подарка, я нахожу этот жест впитанным Леви в Подземном городе: если доверяешь человеку, ты даёшь ему в руки нож, зная, что тот не воткнёт его тебе в спину. У Леви есть проблема, но это проблема зовётся страхом потери, а вот у Кáты иное: она боится довериться и быть преданной.

P.P.Р.S. Я очень хочу посвятить эту часть Ришельё — вдохновителю и слушателю — наверное, если бы не Ты, я бы в жизнь не задумалась писать главу про ссору этих двух ♥

========== Снежные хлопья ==========

Комментарий к Снежные хлопья

У человечка скоро экзамен, так что захотелось некий soft-контент)

Леви сидит в самом отдалённом кресле, скрываясь в полумраке кабинета, в руке — чашка свежего чая, который Аккерман берёт с собой даже в экспедиции. Капитан расслабленно греется у камина, стараясь не слишком втягиваться в односторонний диалог. А Гилберт — одичавший станционный смотритель дорожного постоялого двора за Стенами, что уже пятый месяц на службе — с бравадой рассказывает по второму кругу свои вахтовые истории. Аккерман лишь рад, что в доме тепло: за окном бушует и скалит зубы зимняя природа. Снег валит во всей красе, безжалостно заметая дорожку, проторенную повозкой специального отряда. А скоро — в самом лучшем случае, к этому вечеру — ещё должен был подойти другой отряд, обходивший хребет с Севера. Леви не любит делать ставки, но учитывая юмор Эрвина, вероятнее всего подойти должен был Мик Закариас — чтобы Аккерману жизнь мёдом не казалась. Такое большой радости не внушало.

— Вот так вот, капитан, — с самодовольной улыбкой завершает очередную всеми слышанную байку Гилберт. Леви учтиво кивает, отпивая чаю. Огонь в камине расслабленно трещит. Гилберт ещё какое-то время стоит, как был, не зная, чем занять образовавшуюся паузу. Последние два часа смотритель только и делал, что находил повод не выходить за пределы кабинета, видимо, не желая терять компанию. Мужичок наконец цепляется глазами за своё рабочее место и, сочтя это самым конгруэнтным занятием, садится за стол. Чуть покачиваясь на стуле, он задумчиво принимается накручивать ус. — И ваши люди все устроились. Вы, будьте добры, так и передайте командору Смиту, мол, Гилберт всех разместил.

Леви вновь кивает, салютуя чашкой.

— Да, — продолжает вахтовик. — И вам — комната по чину, и вашим людям — по отдельной…

Аккерман снова невербально соглашается, запивая информацию чаем.

— Слава Стенам, Гилберт своё дело знает. Он снабженец первоклассный. Так уж командору и скажи́те, мол, впору и повышение дать. Ведь ещё так сделал, что даже отдельные комнаты и для второго ударного отряда скроил…

Капитан давится чаем. Быстро наклоняется, чтобы не заляпаться, и кашляет.

— Для какого-какого отряда? — хрипло переспрашивает Леви, всматриваясь в Гилберта. Хозяин дома даже растерянно приподнимается со стула, должно быть, опасаясь, как бы сильнейший воин человечества не умер от удушья в его кабинете. Аккерман отмахивается рукой: всё нормально, не надейтесь. Смотритель грузно опускается обратно на сиденье, рассеянно потирая шею.

— Для второго ударного, капитан… — повторяет Гилберт, даже раскрывая папку на своем пыльном столе. — Вот, и бумага имеется от командования. Заявлено: специальный отряд и второй ударный…