По старой дружбе - Мария Перевязко

Перехватываю Венерину у самой квартиры и хватаю ее за руки.

— Лен, не надо!

Не помню, когда последний раз называл ее по имени. Она испепеляет меня взглядом и молчит. Ее ноздри раздуваются.

— Не надо, — повторяю я. — Ты сделаешь только хуже.

— Хуже? — она зловеще смеется, освобождает руки и залетает в квартиру, не закрыв дверь.

Я следую за ней в гостевую спальню прямо в обуви. Венерина остервенело запихивает в чемодан женские вещи, и я замечаю в ее руках белый свитер, который был на Владе, когда мы впервые встретились. Вообще-то я был уверен, что Венерина побежит к отцу и устроит очередной скандал, но, похоже, она решила действовать самостоятельно.

— Да смирись ты уже! Она — твоя сестра, хочешь ты того или нет. Оставь ее вещи в покое. Успокойся. Хоть раз. Давай поговорим.

— Убирайся, — шипит она в мою сторону и пытается закрыть пузатый чемодан,

У нее выходит застегнуть «молнию» только наполовину, но Венерину это не смущает. Она катит чемодан к выходу, гордо расправив плечи. Я нехотя плетусь за ней. Никогда не смогу ее понять. Разговорам она предпочитает действия. Причем глупые, наитупейшие!

Интересно, что ее родители еще не заметили происходящего. А может, не хотят замечать.

Чемодан застревает на пороге, и Венерина наваливается на него всем телом.

— Я с ней не целовался. Мы просто разговаривали.

— Ну да.

Ей удается выпихнуть чемодан из квартиры, при этом она чуть не падает прямо на него.

— Черт возьми, Лен! Завязывай ты с этим дерьмом! Ты ничего этим не добьешься. Только поссоришься с отцом.

Она застывает на лестничной клетке, сжимая раздвижную ручку чемодана. Краем глаза я замечаю Владу, так и стоящую все это время на ступенях с растерянным видом. Венерина поворачивает ко мне голову и тихо спрашивает, хотя ее голос звенит от напряжения:

— Краснов, какого хрена ты лезешь в мою жизнь? Почему ты просто не оставишь меня в покое?

— Потому что мне не всё равно.

Она моргает, и я с ужасом слежу за тем, как по ее щекам струятся слезы. При этом на ее лице не дрожит не единый мускул.

— Я не подсылала к тебе Элю. Она это сделала по собственной воле. Я узнала об этом только сегодня.

Нет.

— Давай просто…

Этого не может быть.

— …возьмем этот чемодан…

Я не дам запудрить себе мозги.

— …и вернем его в дом.

Черт! Мне ни разу не пришло в голову, что подруга Венериной могла просто солгать. Ни разу! Это объясняет миллионы звонков, смсок и то письмо от Лены, которое я до сих пор не прочитал. Эльвира внушила мне, что Венерина меня жалеет, и я принял это, как данность. Я недооценивал Лену. Я не дал ей шанса объясниться.

Венерина согласно качает головой и не отрывает от меня несчастных глаз, в которых я замечаю смирение и непривычную слабость. Она пытается развернуть чемодан, чтобы завезти его обратно в дом, но одно колесико повисает в воздухе над первой ступенькой. Лене не хватает сил, чтобы удержать его, и он летит вниз по пролету. К счастью, Влада, стоящая на лестнице, с воплем успевает отпрыгнуть в сторону. Во время падения, чемодан открывается, и большая часть вещей сестры Венериной вываливается прямо на грязные ступени. Влада, глядя на это, прижимает руки к щекам и что-то кричит. Чемодан с грохотом врезается в стену, и наконец наступает тишина.

Я слышу шаги за спиной и оборачиваюсь. Конечно, этот шум дядя Володя услышал. Он хмуро оглядывает лестницу и прикрывает глаза.

— Пап…

Резким жестом он приказывает Лене замолчать.

— Не желаю даже смотреть на тебя. Вот, как мы поступим. Если ты выкинешь еще хоть один номер, я без малейших угрызений совести отправлю тебя в пансион. Место я придержал, и, как вижу, не зря. Один маленький проступок — и ты отправишься туда, где тебя научат уважать других. Если с этим не справляемся мы с матерью, я найду того, кто справится.