Только не мы - Игорь Толич

И когда он остался удовлетворён количеством и качеством собранных экземпляров, я убрала их к себе в сумку и осторожно спросила:

— Ты не против, если мы дойдём до конца этой дорожки? — я показала на тропу, от которой мы отдалились на несколько шагов. — Я хочу посмотреть, что там.

И мы вновь пошли по тропе.

Она обрывалась у края асфальтированной дороги, разделявшей посёлок на две симметричные стороны. Дома стояли точно в ряд, и с той точки, откуда мы с Валдисом окидывали взором эту местность, открывался поразительный в своей идеальной геометрической красоте вид: ровная чёрная полоса асфальта, прошитая посередине стежком белой дорожной разметки, слева и справа — одинаковые трёхподъездные двухэтажные строения, выкрашенные в молочно-серый цвет, вокруг каждого из них — низкая оградка, почтовые ящики напротив входов стоят на равном удалении друг от друга, и все — идеально-белые, новые, словно рука почтальона никогда их не касалась. В каждом дворе — небольшая площадка, засеянная газоном, уже чахлым и приобретшим оттенки осени.

И — никого. Ни машин, ни людей, ни собак.

Валдис смотрел неотрывно. Это значило, что ему нравится.

Из-под шишек в сумке я кое-как нащупала ключ. Долго не могла его найти и всё же отыскала. Мы побрели вдоль дороги. Я искала глазами нужный дом. Наконец, нашла.

Мы свернули к нему, вошли в общий двор на три жилых отсека. Дверь, которую я видела всего единожды, ничуть не изменилась с тех времён, — бледно-серая, чуть темнее основного цвета фасада — она была по-прежнему заперта. Большая глиняная ваза без цветов стояла рядом. Окна отливали чернотой. Без сомнений, внутри никого не было.

Внезапно откуда-то справа донесся глухой лай. Меня это напугало, поскольку никаких звуков я здесь услышать не ожидала. Валдис тоже повернулся к источнику беспокойства. Скорее всего, он занервничал и встал ко мне вплотную.

Лай повторился, отрывистый, будто собака не столько лаяла, сколько кашляла по-собачьи.

Из соседней центральной двери с правой стороны высунулась громадная волчья морда. Я даже предпринять ничего не успела, когда бело-серое мохнатое чудовище кинулось к нам и, в два счёта преодолев расстояние в пятнадцать метров, очутилось поблизости.

— Не бойтесь! — раздался женский голос. — Не бойтесь!

Я, как отважная мать-героиня, закрывала грудью своё единственное выстраданное дитя и готовилась к схватке.

Однако чудовище не проявляло никакой агрессии. Передо мной, ростом почти с меня, сидел на задних лапах пёс неизвестной диковиной породы. Я приняла его за волка, и, несомненно, с семейством волчьих у него было много общего. Только этот пёс был явно крупнее лесного жителя, упитанный, с плотной, почти плюшевой шерстью. Нос и глаза — чёрные, круглые. Высунув наружу из клыкастой длинной пасти мокрый розовый язык, пёс глядел на меня и Валдиса, явно заинтересованный в знакомстве.

— Не бойтесь! Не бойтесь! — повторил всё тот же женский голос, и из той же двери, откуда выскочил любопытный зверь, появилась женщина лет сорока, русоволосая и кудрявая.

Она спешно одевалась в куртку, судя по всему, прежде не собираясь выходить на улицу.

— Это Тич, он не кусается, — скорее проворчала женщина, вынужденная признавать, что её громадный питомец совершенно безобиден. — Не собака, а мягкая игрушка, ей-богу.

Подойдя ко мне, она протянула руку:

— Меня Эмилия зовут. Но зовите Эми. А вы только что приехали, да? Господи, как я рада, что у меня, наконец-то, будут соседи! Вы себе не представляете, какая тут скукота. Тич готов играть даже с белками, но они почему-то его пугаются.

Я улыбнулась и пожала ей ладонь:

— Илзе. Очень приятно, а…

— А это кто у нас тут такой хорошенький?! — кинулась Эми к Валдису.

Мальчик посмотрел на неё своим отрешённым взглядом и остался неподвижен.

— Это мой сын Валдис. Он очень избирателен в общении, — сконфуженно объяснила я.