Только не мы - Игорь Толич

Я подошла к нему, открыла крышку и легонько провела пальцами по клавишам.

— Играете? — спросила стоящая за моей спиной Эми.

— Мой муж играл, — ответила я. — Он был органистом.

Я замолчала и закрыла крышку.

— Примите мои соболезнования, — сказала Эми.

Поворачиваясь к ней, я не смогла сдержать удивления и спросила:

— Как вы поняли?

— О-о-о… — протянула Эми, складывая руки на груди и обращая взор в окно. — Сюда можно переехать только от безысходности. Но разведённые женщины быстро снимают кольцо. А ваше до сих пор при вас.

Я глянула на свою руку и горько улыбнулась:

— Это не первое моё кольцо, — призналась я.

— Надеюсь, не последнее, — с улыбкой ответила Эми и ушла в соседнюю комнату, чтобы Тич ничего там не погрыз.

Глава 19

После внезапных холодов и такого же внезапного потепления наступила настоящая, скорая зима. В октябре она ещё оставалась нестабильной и дождливой, а к ноябрю снежные покрова стали уже привычны. Изредка они становились тоньше, затем вовсе исчезали, но снег налетал вновь, осыпал тонким морозным пледом, и вместе с ним в душе наступало благодатное спокойствие.

Ближе к центру Риги это спокойствие выражалось скорее в том чудесном предвкушении, которым пробирало всегда при виде первых маячков приближения Рождества. В ноябре уже повсюду стояли ёлки, витрины магазинов обросли красочными экспозициями с подарками в глянцевых обёртках и в золотистых бантах, с непременными снежинками из невесомого пенопласта, с фигурками Санта Клаусов и вечно юных кудесников-эльфов. По всему городу разбили свои палатки продавцы глинтвейна, начали привозить ярмарочные домики. Вся эта мирная суматоха, наполненная простой и всякий раз удивительной верой в чудо, постепенно захватывала каждое живое сердце. Рига погружалась в добрый и чуткий рождественский хаос.

Однако здесь, на окраине, в объятьях рыжих сосновых стражей и погода была глаже, с минимальными перепадами, и подготовка к Рождеству не торопилась вступить в решающую стадию. Для немногочисленных жителей укромного посёлка время текло медленно и незаметно. Снег, пришедший с середины осени, больше не сходил. Его немного прорежали короткие дожди, а затем новые снежинки возвращали прежний вид белому одеялу.

Мой сосед Том из дома напротив, пожилой, грузный и строгий мужчина, с которым я познакомилась следующим после встречи с Эмилией, как только перевезла основную часть вещей, необходимых для жизни в новом доме, первым заговорил о необходимости похлопотать к грядущему празднику.

Томас постучался в дверь ранним утром и сказал, что едет в город за ёлкой и подарками. Мне стало интересно, кому же он выбирает подарки, если живёт здесь совсем один, но я не стала пытать Тома. Это было своего рода негласным соглашением между всеми жителями — быть внимательными и учтивыми друг к другу, но не лезть с личными вопросами.

От Эмилии мне уже стало известно, что Том — вдовец, после смерти жены оставил детям квартиру в Саласпилсе, а сам перебрался сюда. Он был по-деревенски простодушным и по-городскому сдержанным человеком. Узнав не без помощи всё той же Эми о новоприбывших жильцах, Том заявился ко мне с громадным куском вяленой говядины и целым мешком детских игрушек, пояснив, что и дети, и внуки у него давно выросли, а до правнуков он боялся не дожить. Игрушки хранил просто так, на всякий случай, и Том выразил надежду, что какие-то вещи понравятся моему сыну.

Из всего мешка Валдиса заинтересовал лишь старый металлический конструктор. Том с удовольствием и терпеливо показывал, какие детали и как нужно скреплять. Валдис отнёсся поначалу с недоверием к незнакомому мужчине, но я стала подмечать, что его контакты с людьми теперь налаживались заметно быстрее.