Бог Ярости - Рина Кент

Сейчас поздний вечер, примерно тот час, когда я обычно тайком выхожу из дома и иду к нему, как наркоман за новой дозой, но сомневаюсь, что он сегодня дома.

К тому же он все равно не хочет видеть мое гребаное лицо.

Боже.

Моя рука ложится на затылок, и я тяну за тонкие волоски, пока боль не вспыхивает по всей коже.

Но этого недостаточно.

Это недостаточно больно и не приносит облегчения. Я невротик, мой мозг тикает, а кожа зудит из-за его отсутствия.

Я действительно пошел дальше и сделал себя зависимым, не так ли?

Желание уничтожить картину, лежащую передо мной, покалывает кожу, и я уже собираюсь сдаться, когда в моей руке раздается звук телефона.

Сердце замирает, и я поражаюсь силе своей реакции.

Верно. Он не может игнорировать меня. В конце концов, это он одержим мной.

Я прощу его за то, что он вел себя как мудак…

Мое сердце замирает, когда я понимаю, что это сообщение от Анники. Но это происходит не из-за разочарования, а по другой причине.

Анни:Эй, не пугайся, ладно? Но в особняке Язычников случился пожар, и Крей пришел спасти меня, но попал в беду вместе с остальными. Он в порядке, просто без сознания. Вы с Реми можете приехать за ним?

В особняке Язычников царит полный хаос — половина его сожжена и почти неузнаваема. Студенты, пожарные и медики толпятся на круглой подъездной дорожке, но нам с Реми удается вынести бессознательного Крея и донести до машины.

Анни с нами на каждом шагу. Ее лицо покрыто слезами и дымом, на ней толстовка Крея.

Она выглядит расстроенной, ее обычно веселое выражение лица помрачнело, а глаза не отрываются от Крея, даже когда он оказывается на заднем сиденье.

Я прислоняюсь к машине и делаю вид, что наблюдаю за пожарными, охранниками Язычников и любым человеком, который появляется поблизости.

Однако, сколько бы я ни искал, мне не удается найти ни следа Николая. Комок, который я так и не смог проглотить, по-прежнему застрял в горле, затрудняя дыхание.

Может, его здесь нет? Может, он в пентхаусе.

Но даже я знаю, что это всего лишь предположение.

Притворившись бесстрастным, я поворачиваюсь лицом к Анни.

— Все остальные в порядке?

Это прозвучало достаточно невинно.

— Джер пострадал, — она шмыгает носом, в ее глазах собираются слезы.

— Я уверен, что с ним все будет в порядке, Анни, — Реми поглаживает ее по плечу.

Я даже не могу заставить себя утешить ее, так как чувство конца света распространяется в моем мозгу как лесной пожар. Он всегда с Джереми, так что если… что если…

— Если бы не Николай и Крей, не знаю, что бы с ним случилось, — фыркнув, говорит Анника.

— Николай помог ему? — я неприлично горжусь тем, как собранно говорю.

— Да, он ворвался сюда с этими распираторами от дыма и всем прочим, как бык, — она улыбается, но вскоре опускает глаза. — Хотя мне и не нравится, что он избил Крея.

Я сдерживаю вздох. Если у него хватило сил кого-то избить, значит, он в порядке. Мой взгляд перебегает на Крея, который, вероятно, без сознания из-за этого ублюдка.

Господи.

После того как мы попрощались, я уже собираюсь сесть в машину, как чувствую, что волоски на затылке встают дыбом.

Не знаю, почему я это делаю, но я смотрю на балкон, где впервые увидел Язычников и Николая в ту ночь инициации. Кажется, что прошла целая вечность.

Но одно не изменилось. Он по-прежнему далеко. Неважно, сколько раз я прикасаюсь к нему, сколько раз целую. В конце концов, мы возвращаемся в свои миры.

И кто в этом виноват, гений?

Волосы Николая распущены, непослушные пряди обрамляют его лицо и развеваются на ветру. Черные пятна покрывают его щеки, нос и обнаженную грудь.

Он скрестил руки и смотрит на меня сузившимися глазами. Я пробегаю по нему взглядом, и он, кажется, в порядке.

Возможно.