Бог Ярости - Рина Кент

Дело в том, что я начинаю чувствовать себя немного неспокойно из-за этого секрета. Мне нравится иметь Брэна для себя, но мне не нравится, что никто об этом не знает. Иногда Килл странно смотрит на меня, как будто все понял, но у него постоянно такой взгляд психопата, и я определенно не верю, что он не разболтает обо всем на свете, если я ему что-нибудь расскажу.

Если кому я и могу доверить свои секреты, так это Джереми. Мне было четырнадцать, когда я понял, что по-настоящему люблю и член, и киску. Так рано, ага. Джереми более натурален, чем само понятие «натурал» — без сомнений, — и он на пять лет старше, но я всегда его доставал. Куда бы он ни пошел, я был там, раздражая его своими выходками до тех пор, пока не понравился ему. Это мой стиль поведения, смиритесь с этим.

В общем, он первый, кому я сказал, что мне нравятся и девушки, и парни, и он не удивился. Скажем так, они с папой поняли Колю раньше, чем я смирился с этим угрюмым придурком.

Джер держал это в секрете около года, пока мои родители не узнали, и я не устроил вечеринку-оргию по случаю раскрытия моей ориентации. Джереми определенно ушел оттуда так рано, как только мог. Килл остался.

Так что, дело в том, что он — как «Хранитель секретов 101».

Я поглаживаю свою подвеску и сужаю на него глаза.

— Откуда ты знаешь, что это кто-то?

— По тому, что ты чаще всего улыбаешься в телефон, как идиот. А еще… — он поглаживает свой затылок. — Обычно у тебя здесь засос. Его не видно, но всякий раз, когда ты задираешь волосы, он становится заметен.

Я касаюсь затылка. Этот хитрый ублюдок. Он оставлял засосы все это время? А я-то думал, что ему просто нравится целовать меня там.

— Джер.

— Что?

— Я не могу этого вынести, он такой чертовски очаровательный.

— Потому что оставил засос?

— Потому что он возмущался и подхалимничал, жалуясь, что я оставляю слишком много засосов.

— Хорошо, — медленно произносит он. — Это парень?

Ах, блять. Я не планировал раскрывать пол, но, пока он не знает имени, все хорошо. Никто не заподозрит, что это Брэн. Он такой заносчивый мудак, и любой человек с двумя мозговыми клетками подумает, что я совсем не в его вкусе.

Я киваю с ухмылкой.

— Самый красивый парень на свете.

— Он тебе нравится?

— Конечно, блять.

— Насколько сильно он тебе нравится?

— Достаточно, чтобы он был единственным для меня.

— Вау. Такое впервые.

— Я знаю, ладно? Я теперь за моногамию.

— И ты до сих пор не познакомил его со мной? — он приподнял бровь. — А я-то думал, что я твой брат.

— Ну… дело в том, что он все еще не готов раскрыть свою сексуальную ориентацию и все такое, так что пока не могу.

— Я никому не скажу. Я молчал, когда ты хотел сохранить свою сексуальную ориентацию в секрете.

— Это другое.

Я никогда не стыдился своей ориентации. Я просто хотел убедиться, что это не эксперимент, прежде чем рассказать об этом семье. Брэн, похоже, не может смириться с тем, что ему нравится сосать член и быть оттраханным в задницу. Он очень, очень паникует, когда мы находимся рядом на людях или когда я иду смотреть его игры и пытаюсь увидеться с ним после. Поэтому я полностью перестал делать это, чтобы не напрягать его.

Не знаю, почему он так боится признаться в этом вслух.

Думаю, может, это связано с его долгим принятием душа и чертовой запертой дверью в ванную.

Иногда я замечаю, что он смотрит на свои ноги, полностью абстрагируясь, пока это не становится немного странным. А иногда у него появляются случайные порезы от бритвы на шее и даже на бедрах и яйцах. Конечно же, он бреется и там. Он такой ухоженный и любит быть безупречным. Брэн также начал брить мне лицо, потому что, видимо, я недостаточно хорошо это делаю. Это чертовски сексуально, когда он садится на стойку и зажимает меня между своими мускулистыми бедрами, чтобы побрить мне лицо.