Бог Ярости - Рина Кент

— Я просто уронил палитру. Ничего страшного.

Он отстраняется от меня и берет палитру, затем аккуратно кладет ее на несколько салфеток на своем столе для рисования.

Несколько секунд он стоит на месте, ухватившись рукой за край стола, а его спина напряжена, словно он борется со своими демонами и загоняет их обратно, туда, где их никто не видит.

Когда он поворачивается, то уже больше похож на себя, и на этот раз он смотрит на меня, по-настоящему смотрит, и тут же его губы сжимаются в неодобрении.

— Ты снова дрался?

Я издаю утвердительный звук, не пытаясь использовать свое состояние как повод для того, чтобы он прикоснулся ко мне.

С ним что-то не так, и чем больше он это скрывает, тем яснее я это вижу. Но если я спрошу его об этом прямо, он просто отмахнется и спрячется за свои высокие стены. Или, что еще хуже, вернется к своим старым привычкам и сбежит.

Но я больше не могу этого выносить. Не могу смотреть, как он молча ломается и ничего не делает.

Брэн проводит влажными салфетками по рукам, стирая черную краску, затем подходит ко мне, берет за челюсть и поворачивает мою голову слева направо.

— Тебе серьезно нужно перестать драться. Однажды ты действительно получишь травму. Ты же не бессмертный.

Он прижимает палец к синяку на моей челюсти, и я вздрагиваю.

— Больно? — спрашивает он с ноткой обеспокоенности, которой у него для себя явно нет.

— Если я скажу «да», ты подаришь ему лечебный поцелуй?

— Я сдаюсь, — он отпускает меня со вздохом. — Пойду принесу аптечку.

— Я сам. Мне все равно нужно в ванную, — я иду к выходу и оглядываюсь.

Брэн наблюдает за мной с жалким выражением лица, его тело наклонено в мою сторону, как каждый раз, когда мы находимся на людях, а затем он открывает рот, но, как и в тот раз, снова закрывает его.

— Ты хочешь мне что-то сказать, малыш?

Я жду чего-то. Чего угодно, но он качает головой.

— Я… уберусь и приготовлю ужин.

Я ничего не говорю, выбегая из комнаты и направляясь в ванную. Я уже должен был привыкнуть к его методам, но мне они все равно не нравятся.

У меня от всего этого дерьма мурашки по коже.

Я сижу в джакузи, кажется, целую вечность, но скорее, всего полчаса. Пузырьки лопаются вокруг меня, но в них нет ничего расслабляющего, поэтому я выключаю их, чтобы подумать в тишине.

В голове роятся мысли о причине такого состояния Брэна, но сколько бы я ни думал об этом, ничего не выходит.

Вздохнув, я откидываюсь назад, беру телефон с бортика ванны и проверяю сообщения, в основном из группового чата с парнями.

Киллиан:Где ты, Нико?

Джереми:Он занят. Пусть занятым и остается.

Гарет: Нико занят? И тебя нет рядом, чтобы держать его в узде?

Джереми:Допустим, ему не нужны мои услуги в связи с его последними начинаниями.

Киллиан:Это связано с импотенцией, не так ли?

Гарет:Килл, какого хера? Он просто завалит групповой чат фотографиями члена.

Николай:Коля передает привет, ублюдки.

Я посылаю фото, чтобы поиздеваться над ними.

Дверь открывается, и я поднимаю голову, чтобы увидеть Брэна, стоящего на пороге. Он переоделся во фланелевые пижамные штаны и белую футболку, выглядя как рождественский подарок.

— Я… хотел убедиться, что ты не медитируешь под водой.

— Не медитирую, — я закрываю глаза и прислоняюсь головой к бортику.

Не знаю почему, но я злюсь. Это не первый раз, когда он прячется от меня, но я никогда не видел его в таком состоянии.

Тот факт, что он отказывается впускать меня, хотя я, черт возьми, как открытая книга, не дает мне покоя.

Я действительно ненавижу ебучие сложности.

Вокруг меня происходит движение, а я остаюсь неподвижным, упорно пытаясь хоть раз проигнорировать его.

Плеск воды заставляет меня открыть глаза как раз вовремя, чтобы увидеть, как Брэн забирается в ванну, совершенно голый.

— Что ты делаешь?