Побег - Кобрина Евгения

     Кэйтлин отвернулась от детей и продолжила путь и, не услышав больше ругательных слов, поняла, что её уже не преследуют. Она сбежала с горки к океану и побрела вдоль берега.

     Альфа ошибся с её наказанием, похоже, она страдает меньше всех.

     Отойдя намного дальше, чем следовало, Кэйтлин присела на землю, укрывшись за высоким кустарником. Ей было о чем подумать. Надо бежать, но побег невозможен. Надо все рассказать, но говорить страшно. Надо быть бесстрастной, но страсть сжигает сильным огнем, особенно в объятьях мужа. Надо, надо, надо. Нельзя, невозможно, не получается! Столько противоречий в её жизни и все из-за одной маленькой ошибки природы, что разрушила и продолжает рушить её жизнь.

Глава 7.

     Бартон пропустил обед, да и ужин уже, наверное, начали без него. Он весь день находил себе какую угодно работу и дело, только бы не возвращаться домой. Ему не хотелось снова встречаться с Кейтлин и её холодным взглядом. Они вместе только два дня, и он не думал, что её холодность его зацепит. Но Бартон, неведомо как, уже привязался к юной жене, ему было хорошо с ней в постели и он не хотел её безразличия. Кэйтлин слышала его слова, и они обидели её. Но девушка должна принять их, так как это правда – его сердце закрыто для неё, Ула постаралась для этого.

     Уже начало темнеть, и пора было вернуться домой, не ночевать же на улице.

     Дома его встретил уютно потрескивавший камин и запах яблочного пирога, который стоял на столе. Милли и Дэрин сидели в тишине. Бартон прикрыл дверь:

     – Как вкусно у вас пахнет! Надеюсь, Милли не съела весь пирог и оставила мне кусочек?

     Девочка не ответила и даже не повернулась к отцу. Дэрин резко встала и посмотрела на Бартона, сжав губы. Мужчина знал это взгляд, что-то произошло.

     – Что случилось?

     – Папа! – вдруг крикнула Милли, и со слезами кинулась к отцу. – Я не хотела! Не хотела! Прости меня!

     Бартон подхватил дочь на руки и прижал к себе:

     – Тише, милая, успокойся. Все хорошо.

     – Твоей жены нет, – сжимая руки, сказала Дэрин. – Она ушла перед обедом, и до сих пор её нет.

     Бартон медленно опустил дочь на пол:

     – Ушла?

     – Папа, это из-за меня! Я сказала, что она лгунья, и сказала, чтобы она уходила из нашего дома. Прости меня, папа! – рыдая, девочка подбежала к Дэрин и обхватила её за ноги.

     Бартон напряженно посмотрел на тетку в ожидании объяснений.

     – Девочки гуляли с Милли утром и наговорили ей всякого. Она пришла домой вся в слезах и… Ну, а потом и сами девочки заходили, они признались, что бросались в Кэйтлин грязью и видели, как она спустилась к океану. Я выходила её позвать к обеду, но её нигде не было. А я ей сказала далеко от дома не отходить.

     Бартон сжал кулаки, ярость загоралась в нем:

     – Почему не послала за мной?

     – Я думала, она вот-вот вернется, не хотела тебя беспокоить напрасно. Бартон, я не думаю, что она ушла, может, просто гуляет и забыла о времени?

     Мужчина развернулся и направился к выходу, но перед самой дверью обернулся и, вернувшись, подхватил дочь на руки:

     – Хватит, Милли, хватит слез. Ты не виновата ни в чем. Кэйтлин ушла не из-за тебя.

     – Правда?

     – Ты же знаешь, я никогда не вру, – ответил отец и, поцеловав дочь, передал её тетке. – Ложитесь, не ждите нас.

     Мужчина вышел из дома и сбежал с горы к океану.