Она все избегала смотреть на него, и Коул бросил взгляд на меня – очевидно, надеясь, что я сумею помочь.

– Ладно, – сказал я. – Мы достаточно помучали вас. Теперь наша очередь. У вас есть к нам какие-нибудь вопросы?

Ее щеки начали заливаться краской, но она посмотрела прямо на Коула.

– Томас говорит, вы очень богаты.

Я занервничал – как всегда при разговорах о его состоянии, – но Коул ответил просто и напрямик.

– Да. Это так.

– И что у вас дома по всему миру.

– Верно, но мой настоящий дом здесь.

– Значит ли это, что вы будете растить ее в Финиксе?

Коул замялся, словно почувствовав в вопросе ловушку. Тейлор, видимо, уловила его беспокойство, поскольку сказала:

– Я вовсе не собираюсь вмешиваться в ее жизнь. Просто пытаюсь представить, какой она будет.

– Что ж, милая, – произнес Коул, – говоря откровенно, мы не заглядывали так далеко. Кошмарный ответ, понимаю, но такова правда.

– Можно спросить, где находятся остальные ваши дома?

– Разумеется. У меня есть дом на Гавайях, дом в Хэмптонсе, кондо в Вейле, квартира в Париже и… – Он покосился на меня. – Еще я недавно купил небольшую виллу в Тоскане.

– Что-что? – спросил я, выпрямляясь. – Когда ты успел?

Он улыбнулся мне.

– Я знаю, как тебе там понравилось. Это должен был быть подарок на годовщину. – Он повернулся к Тейлор. – И, сахарная, уж поверь, совершить такую покупку без ведома твоего бухгалтера не самая простая задача!

– Значит, – сказала Тейлор, – суть в том, что вы в итоге можете осесть в любом из этих мест?

Коул вновь посерьезнел, и я смирился с тем, что о вилле мне придется расспросить его позже.

– Дорогая, это справедливый вопрос, но я затрудняюсь с ответом. – Он умолк и погрузился в задумчивость. Она ждала, когда он продолжит. – Школьные годы я провел в разъездах по миру, всюду следуя за отцом – в Нью-Йорк, в Калифорнию, в Париж и обратно… Иногда я менял по три школы в год. Не успевал я привыкнуть к новому месту, как мы снова переезжали.

Я взял его за руку. Мы были вместе три года, но я по-прежнему так мало знал о его жизни.

– Вы ходили в обычные школы?

– В Калифорнии – да. Но в остальных местах – только в частные.

– По-моему, это ужасно, – промолвила Тейлор.

Коул распрямил плечи и отбросил волосы с глаз. Он терпеть не мог жалость.

– Все было не так уж и плохо. Я повидал столько мест на земле, сколько другим не удается повидать за целую жизнь. Я вырос, разговаривая на нескольких языках. Я много узнал и многому научился. Сейчас я бы точно не стал ничего менять.

– А тогда? – спросил я.

Он вздохнул – словно от боли.

– Тогда – да, я это ненавидел. Когда мне было четырнадцать, я бы отдал все, что угодно, лишь бы жить жизнью простого подростка.

Он не ответил полностью на заданный Тейлор вопрос, и человеком, который напомнил ему об этом, стал мой отец:

– Так что в итоге это будет значить для вашего ребенка?

– Полагаю, мы попытаемся найти компромисс. Я хочу, чтобы она увидела мир, но в то же время мне претит поступать с нею так, как мои родители поступали со мной. Пока она будет малышкой, мы, наверное, еще немного попутешествуем, но когда она пойдет в школу, начнем чаще оставаться на месте, ну а потом, когда она повзрослеет, поглядим, что захочется ей самой. – Он оглянулся на меня и улыбнулся. – Хотя я расписал все это, даже не спросив мнения Джонни.

Не в силах перестать улыбаться, я покачал головой.

– История моей жизни. – Но мне было нечего возразить. Как большинству родителей-новичков, нам предстояло нащупывать путь в темноте в попытках понять, что для нее будет лучше.

Мы впали в неловкое молчание. И к нам на выручку снова пришел мой отец.

– Что-то я утомился, – проговорил он, – и Тейлор, если я правильно угадал, тоже устала.

Она улыбнулась ему.

– Сегодня я открывала кофейню в пять утра. Это был долгий день.