Капитанский класс. Невидимая сила, создающая известные мировые команды - Сэм Уолкер (2017)

Однако оборонительный образ мышления Расселла распространялся далеко за пределы площадки. Он буквально пронизывал все его общение с публикой. Из раза в раз Расселл вызывал ответный огонь общественности своими бесцеремонными, а порой и откровенно дерзкими высказываниями, которые он позволял себе в интервью. «Я ничего им не должен», – однажды сказал он о болельщиках. Расселл пребывал в таком ужасе от расизма, с которым сталкивался у себя же дома, что однажды произнес: «Я играю за «Селтикс», а не за Бостон». После завершения им карьеры, когда «Селтикс» запланировали изъять его номер из обращения, он отказался участвовать в церемонии, сказав, что согласится на нее только в том случае, если она пройдет в уединенной обстановке, с участием только его бывших партнеров по команде. «Я никогда не играл для болельщиков, – объяснял он. – Я играл для себя и своей команды».

Во времена, когда публике нравилось видеть своих спортсменов коротко стриженными, гладко выбритыми и аполитичными, Расселл был единственным игроком лиги, носившим козлиную бородку, в явное нарушение запрета НБА на растительность на лице, запрета, введенного в 1959 году из-за него. Позже он дорос до ношения плащей, пиджаков а-ля Джавахарлал Неру, хиппарских бус, кафтанов и сандалий и регулярно появлялся в кофейнях Гринвич-Вилледж, где слушал протестную музыку. Он стал неутомимым и искренним поборником прав человека.

Самый яркий пример проявления оппозиционной натуры Расселла относится к 1975 году, когда его номинировали в Зал славы баскетбола. В кратком заявлении Расселл сообщил, что не явится на церемонию и не будет считать себя членом Зала славы. «По личным причинам, которые я не хочу обсуждать, я не хочу быть его частью», – сказал он.

Никто не мог найти какой-либо стоящий повод отказываться от приема в Зал славы. Многие люди подозревали, что отказ Расселла был актом протеста в поддержку всех талантливых чернокожих игроков, не попавших в ряды членов Зала, хотя сам он ничего такого не говорил. Спортивным журналистам Бостона, впрочем, было все равно. Хотя они признавали, что он был совершенно исключительным баскетболистом, они считали его эгоистичным, заносчивым, неблагодарным и неприятным человеком.

Подытоживая то, что я узнал о Расселле: его навыки контроля мяча и броска были ниже среднего; он набирал мало очков; с болельщиками был угрюм и неприветлив, игнорировал принятые в НБА нормы и правила и плевать хотел на взаимодействие с общественностью. «Он и правда был не слишком дружелюбен, – говорил Элвин Хэйс, его бывший соперник. – Если ты не был с ним знаком, ты наверняка подумал бы: «Мужик, да он самый мерзкий тип на свете».

Ничто из перечисленного не указывало на то, что Расселл – лидер, и уж тем более, что он самый успешный капитан в истории профессионального баскетбола, если не всех видов спорта вообще. Но факты остаются фактами: заслуги Расселла сделали его лучшим, он и атакующий защитник Сэм Джонс были единственными двумя членами этой команды-аномалии, которым удалось захватить весь ее долгий чемпионский путь от начала до конца.

Я понятия не имел, как все это можно увязать воедино.

Когда я впервые столкнулся с загадкой Билла Расселла, мне было уже немало лет – каким-то образом я прожил на этой планете больше сорока лет, ни разу не задаваясь вопросом, который кажется краеугольным вопросом человеческих отношений: если бы вы знали, что вам предстоит тяжелейшая битва всей жизни, кого бы вы избрали своим лидером?