Дитя волн - Жюль Сюпервьель (1930)

Тогда множество Теней всех времен - готы, козы, волки, вестготы, гунны, протестанты, мускусные крысы, лисицы, чирки, католики, большеголовые римляне, проститутки, - смешавшись с романтиками, классицистами, пумами, орлами, божьими коровками, - все сгрудились вокруг ящика, и воцарилась тишина еще более глубокая, чем всегда, - было даже слышно, как ящик потрескивает {Прозрачность Теней позволяла даже маленьким детям с любого места видеть происходящее, не вставая на цыпочки. (Примеч. автора.)}.

"Изменится, что-то определенно изменится! Ведь жизнь стала совершенно невозможной! Раз появился этот ящик из настоящего некрашеного дерева, может быть, и солнце вдруг засияет, заменит наконец это жалкое освещение, источник которого непонятен, оно всегда неизменно, не похоже ни на свет дня, ни на темноту ночи и больше напоминает грязь, разлитую по небу. А это небо... Да, птицам удается иногда полетать в нем, но надо видеть, как, выдохшись, они то и дело замирают в пустоте, а когда слишком сильно машут крыльями, с них осыпаются мертвые перья, и птицы падают, падают целую вечность..."

Никто не смог поднять крышку ящика, и более ста тысяч Теней вызвались охранять его, чтобы... из страха, что... потому что... Ни одна версия не выглядела правдоподобной, и в конце концов все гипотезы перемешались, как ручейки эфира в Сахаре неба.

"Не надо спешить, не будем поддаваться сумасшедшим иллюзиям, - говорили те, кто на Земле достигли почтенного возраста. - Что это мы - из-за простого ящика, да к тому же, скорее всего, пустого!"

Но надежда продолжала жить. Одна Тень, пришедшая неизвестно откуда, утверждала, что в ближайшее воскресенье (это так говорили - воскресенье, но иногда вспыхивали жаркие споры, воскресенье сегодня или нет) появится настоящий бык и на глазах у всех собравшихся станет поедать траву, а потом, возможно, удастся услышать его мычание.

- Кажется, он будет роскошного черного цвета, с несколькими белыми пятнами.

- Что до меня, то мне хочется увидеть не быка, а жеребца англо-арабской породы, и чтобы он бегал перед нами не менее пяти минут. После такого зрелища я целые века чувствовал бы себя счастливым.

- А я бы поглядел на своего фоксика, как он прогуливается со мной на природе в департаменте Сена и Марна.

- С вами?

Прошел слух, будто Тени скоро смогут увидеть свои тела, какими они были на Земле, - естественного цвета и комплекции.

- Слушайте, я уверен, что в ближайшие четыре дня все по утрам смогут видеть, как я иду в свой офис и спускаюсь по ступеням станции метро Шатле.

- А я увижу день, - размышляла другая Тень, - когда я спешил на поезд и непременно опоздал бы и не попал в Лиссабон, если бы не любезность начальника вокзала, который помедлил со свистком к отправлению.

Выходит, вот-вот можно будет приглашать друг друга, чтобы посмотреть, как выглядела эта Тень в день свадьбы, а та - в момент получения телеграммы о смерти отца, или еще что-нибудь...

- Вы что, и впрямь хотите заставить нас во все это поверить?

- А почему бы и нет? Я считаю, здесь нет ничего невероятного. Не может же все время быть одно и то же. Подумайте немножко над этим!

- И все только потому, что появился какой-то злосчастный ящик из белого дерева?

- Но это же потрясающе! Вспомните о миллиардах Теней, которые до сих пор были лишены каких бы то ни было твердых предметов.

Однако никакого нового чуда не произошло, ящик недели и месяцы оставался на площади, окружаемый все менее многочисленной охраной. А потом его и вовсе оставили в покое.

Разочарованные Тени стали избегать друг друга, чтобы скрыть охватившее их страшное отчаяние. Никогда еще они так не страдали от окружавшей их пустоты. Бродили в одиночестве, брат избегал брата, жена - мужа, влюбленный - возлюбленную.