Флэшмен и краснокожие - Джордж Макдоналд Фрейзер (1982)

Я пытался открыть глаза и встать, но нигде не мог нащупать землю – вот на что похоже, когда, очнувшись, ты обнаруживаешь себя подвешенным на дереве головой вниз. Мне казалось, что я плыву, при этом ноги у меня оторваны напрочь. Потом глаза мои открылись, вместе с запахом дыма и крови, и я увидел человеческие фигуры, только почему-то перевернутые. Тут до меня дошло, где я, и жуткое воспоминание о тех трупах на асиенде промелькнуло в моем мозгу. Я попытался закричать, но не смог.

– Por que no?[136] – были первые слова, которые мне удалось разобрать.

Произнесены они были таким густым и хриплым басом, что с трудом верилось в его принадлежность человеческому существу. (Кстати сказать, дальнейшее знакомство с его обладателем только укрепило меня в этих сомнениях.) Отвечал женский голос, высокий и сердитый, по большей части по-испански. Чьи-то мужские голоса вклинивались в реплики женщины, и, стараясь оборвать их, она время от времени переходила на неизвестный язык, видимо, апачский.

– Потому что он был добр ко мне! Тогда как другие, вроде этого паршивого пса, – тут раздался звук пощечины и взрыв хохота – это она ударила несчастного Иларио, – хотели изнасиловать и убить меня, он сражался за меня, убил одного из них и был добр ко мне! Оглохли вы все, что ли? Он не злой, как остальные!

– Но у него белые глаза! – кричит какая-то сволочь. – С какой стати нам щадить его?

– Потому что я так сказала! Потому что он спасал мне жизнь, пока вы, трусы, дрыхли, прятались или… или испражнялись в кустах! Я говорю, что его не убьют! Я прошу отца подарить ему жизнь! И глаза у него не белые, они черные!

– Но он пинда-ликойе, враг! Он американо, охотник за скальпами, убийца детей! Посмотри на тела наших людей, замученных этими зверями…

– Он не делал этого! Если бы делал, то разве стал бы помогать мне?

– Хух! – раздалось понимающее хмыканье. – Тебе любой мужчина поможет! И злой и добрый – тебе подвластно искусство добиваться помощи.

– Лжец! Свинья! Ублюдок! Мерзкая куча бизоньего помета…

– Баста! – снова вмешался бас. – Если его не убить, то что с ним тогда сделать? Обратить в рабство?

Это, похоже, поставило ее в тупик. Она заколебалась, послышались скептические смешки, окончательно взбесившие девушку. Она разразилась страстной речью, заявляя, что как дочь вождя будет делать все, что ей вздумается. Заявление было встречено собранием с иронией, раздирайтесь, мол, мисс, как вам заблагорассудится, а лидер оппозиционной фракции высказал предложение, что если ей угодно выйти замуж за белоглазого подонка, то… Как понимаете, я передаю вам эту дискуссию настолько, насколько мог расслышать и разобрать слова.

– А если и угодно, что тогда? – вопит мадам. – Он храбрее и красивее любого из вас! Вы же воняете! Черный Нож воняет! Эль-Чико воняет! Раззява воняет! А ты, Васко, воняешь хуже всех!

– Значит, мы все воняем, за исключением этого типа? И отец твой тоже воняет? – бас, похоже, приблизился, затуманенным взором я мог разглядеть две массивные ножищи под кожаным килтом, обутые в мокасины. – Он большой, даже для американо. Большой, как «полосатая стрела»[137].

– Не такой большой, как ты, папа, – говорит она, сама любезность. – И не такой сильный. Но он крупнее, сильнее, отважнее, быстрее и красивее, чем Васко. Впрочем, по сравнению с ним даже задница шахтера прекрасной покажется!