Флэшмен и краснокожие - Джордж Макдоналд Фрейзер (1982)

Чего я не знал, так это того, что как раз в этот момент шли оживленные дебаты, и на повестке стоял вопрос: что делать со стариной Флэши? Мнение большинства клонилось к тому, что меня следует подвесить за пятки и подвергнуть процедуре, которую я должен был пережить уже давно, если бы не непредвиденное вмешательство юной Сонсе-аррей. Единственные голоса против принадлежали самой девице, ее подружкам, а также ее обожающему отцу, Мангас Колорадо. Первые, являясь всего лишь женщинами, не решали ничего, второй решал все. Но легко было догадаться, что вождь просто пытается угодить ей, потому как у старого вдовца и отца трех замужних дочерей Сонсе-аррей осталась единственной опорой, способной подать тапочки, принести воды и примучить посетителей. Однако было ясно, что благодушие его имеет пределы, и вождь довольно резко заметил дочери, что сейчас самое время изложить все соображения, касающиеся пинда-ликойе. Правда ли, что она действительно намерена выйти замуж за этого мерзавца, белоглазого, охотника за скальпами? (Звучат крики «Нет! Нет!» и «Позор!».) Не позволено ли будет ей напомнить, продолжает вождь, что Сонсе-аррей уже отвергла половину завидных женихов племени? Но если ее интересует этот гринго, пусть только скажет, и Мангас либо благословит его, либо даст своей шайке сигнал устроить ему польку на тополе. (Реплики «Правильно! Правильно!» и бурные продолжительные аплодисменты.)

Вот тогда Сонсе-аррей, в компании Раззявы на случай, если пленник вздумает вдруг бунтовать, пошла и обследовала меня тем пристальным взглядом, который я уже описывал. Потом вернулась к папочке и объявила, что желает замуж за этого парня. (Оживление в зале.) Друзья и близкие начали напирать на факт неприемлемости союза, Сонсе-аррей парировала, что прецеденты браков с пинда-ликойе существуют, примером чему – ее отец, и что обвинения в причастности ее суженого к охоте за скальпами сфабрикованы отвергнутыми ухажерами. (Вопли «Ах!» и «Назови их!».) Хорошая подруга девицы, Алопай, дочь Ноппозо и жена знаменитого Раззявы, была вместе с ней пленницей и может засвидетельствовать, что подсудимый не снимал скальпов. (Шум, стихший с появлением на сцене предмета обсуждения, конвоируемого Раззявой.)

Будь я в курсе вышесказанного и знай любопытные факты о том, что индейцев не пугает «цветной барьер»[142], а девушки апачей славятся свободой в выборе мужей, то дышал бы легче, хотя сомневаюсь – вряд ли кому удалось бы чувствовать себя в своей тарелке в присутствии Красных Рукавов. Вождь вперился в меня взглядом страдающего от запора василиска и прогудел по-испански своим органным басом:

– Как тебя зовут, американо?

– Флэшмен. Я не американо. Инглесе.

– Флэжман? Инглесе? – Черные глаза блеснули. – Тогда почему ты не в стране Снежной Женщины? Зачем здесь?

Мне потребовалось время, чтобы сообразить – под Снежной Женщиной подразумевается не кто иная, как наша милостивая королева, прозванная так из-за канадских владений. Мне приходилось слышать различные странные имена, которыми ее награждали индейцы: Большая Женщина, Великая Белая Мать, Бабушка (несколько позднее) и даже Старая Скво Генерала Гранта. Последнее принадлежало одному сиу, который уверял, что королева и Грант были некогда мужем и женой, но потом она выставила его вон. Вот это мне понравилось.

Я ответил, что приехал по торговым делам, в результате чего поднялся сердитый вой. Мангас Колорадо наклонился.

– Ты продаешь скальпы мимбреньо мексиканцам! – прохрипел он.

– Это не правда! – заявил я твердо, насколько мог. – Я был в плену у бандитов, напавших на ваших людей. Я не снимал скальпы.

Хотя мое заявление, о чем я не знал, было подтверждено Сонсе-аррей и Алопай, толпа недоверчиво загудела. Мангас успокоил ее, воздев руку, и выдохнул:

– Охотник за скальпами или нет, ты был с врагом. Почему мы должны сохранить тебе жизнь?