Флэшмен и краснокожие - Джордж Макдоналд Фрейзер (1982)

В остальном новобрачная оказалась восторженной, веселой особой – пока гладишь ее по шерстке, потому как девчонка была избалована до последней степени и раздувалась от гордости при мысли о своем испанском происхождении, свысока поглядывая на чистокровных мимбреньо, в том числе на своего жуткого батюшку. Мне вспоминается, с каким презрением отзывалась она о его привычке называть ее детским именем: Разгоняющая Облака. Чего еще ждать от сентиментального старого дикаря, сетовала она. Нет бы обращался к дочери, как подобает: Утренняя Звезда – это имя, по ее представлению, более соответствовало титулу принцессы апачей.

– Но оно подходит тебе, – говорю я ей как-то, поглаживая обтянутую леггином ногу. – Ты прогнала прочь мои облака, осмелюсь заметить. Кроме того, мне нравятся ваши чудные индейские имена. Кстати, а как называют меня, если не считать клички «белоглазый»?

– А ты разве не знаешь? Ну с тех пор, как ты скакал с копьем на те колышки, все стали звать тебя «Белый Всадник, Мчащийся Так Быстро, Что За Спиной У Него Поднимаются Ветры».

Звучало недурно, разве что длинновато немного.

– Не могут же они называть меня так всякий раз, – говорю.

– Конечно нет, дурачок. Они говорят короче: «Тот, Кто Пускает За Собой Ветры» или просто «Пускающий Ветры», – без тени улыбки заявляет она. – А что, тебе не нравится?

– Ну что ты, первый класс.

Угораздило же меня заполучить из всех прозвищ такое, из которого при переводе получается нечто несуразное. Я знал одного оглала-сиу, полное имя которого гласило: «Воин, Преследующий Врагов Столь Яростно, Что У Него Нет Времени Переменить Одежду». В сокращенном варианте получалось: «Вонючие Штаны». Таких примеров я вам могу привести вагон и маленькую тележку, будьте спокойны. Я предложил ей самой придумать мне ласковое имя.

– Дай-ка подумать, – говорит она, устраиваясь поудобнее. – Имя… Ты должен заслужить его, совершив какой-нибудь великий и удивительный подвиг. – Она хихикнула и шаловливо махнула ручкой. – Знаю: я буду называть тебя Мужчина, Который Заставляет Ее Колокольчики Звенеть и Делает Ее Сердце Мягким.

Губы ее затрепетали, а ресницы опустились игриво.

– О, да! Ну-ка, заслужи свое новое имя… Прямо сейчас, прошу тебя, Пускающий Ветры!

Я-то, положим, заслужил – по крайней мере, в ее глазах, но Раззява в прошлом году так и называл меня Пускающим Ветры, чтоб ему провалиться.

Мы с Сонсе-аррей вернулись в Медные рудники как раз в тот миг, когда племя собиралось на зимние квартиры в горы. Если вас удивляет, почему я не воспользовался уединением нашего медового месяца, чтобы унести ноги, то скажу, что толком еще и не знал тогда, куда их нести, а потом, хоть нас и не беспокоили, меня не покидало смутное ощущение близкого присутствия Раззявы и Быстрого Убийцы. Теперь же, час от часу не легче, племя откочевало миль на тридцать к юго-западу, еще дальше от долины Дель-Норте и безопасности, в лесистые горы. Надо было быть круглым дураком, чтобы бежать оттуда, где я в два счета заблужусь и снова попаду в лапы апачам.

Оставалось только скрепя сердце покориться и настроиться пережить эти ужасные месяцы, успокаивая себя тем, что шанс сбежать представится по весне. Размышляя о том, какое уютное гнездышко покинул я, сбежав от Сьюзи в Санта-Фе и какое жуткое стечение обстоятельств привело меня к Галлантину и этому кошмару, я готов был заплакать. Но в конечном счете, я остался жив и здоров, да и переделку не сравнить с мадагаскарской, а ведь и из нее мне в конечном итоге удалось выбраться. Как и в тот раз, мне приходилось убеждать себя, что существует и иной мир помимо скопища примитивных хижин и первобытных дикарей, мир, в котором есть Элспет, белые лица, кровати, дома, чистое белье, нормальная еда и напитки, цивильные шлюхи. Оставалось ждать и смотреть в оба, поддерживая араба в форме, и когда наступит удобный момент, пришпорить коня, пожелав последней миссис Флэшмен и ее очаровательным родственникам всего наилучшего.