Флэшмен и краснокожие - Джордж Макдоналд Фрейзер (1982)

Унылая атмосфера не помешала, смею заметить, нашим гостям, истреблять кушанья с аппетитом проголодавшегося волка. Самая длинная фраза Красного Облака относилась к тому, что угощение выглядит гораздо лучше тех объедков, которыми снабжают их в агентстве, что я и перевел миссис Миллз в качестве комплимента ее повару. Когда все встали, Белый Гром, евший больше всех, обошел стол, ссыпая все, что осталось на тарелках, в свой мешок. Он даже начал счищать остатки с ложек, но тут Пятнистый Хвост сказал ему что-то, чего я не разобрал. На выходе вождь брюле со значением посмотрел на меня, и когда индейцы вышли, а Эллисон принялся ворчать по поводу несговорчивости индейцев: «Напустили на себя постный вид, чтоб мне лопнуть, прям как избалованные дети!» – я тихонько выскользнул на веранду. И точно, Пятнистый Хвост был там, очертания массивной фигуры слегка расплывались в летних сумерках. Остальные вожди стояли уже на плацу, ожидая, когда грумы подведут мустангов. Хвост сразу перешел к делу:

– Зачем ты сидишь вместе с исантанка, Пускающий Ветры? Какое есть дело до этого всего Матери-Вашечуска?

– Никакого, – говорю. – Я здесь, потому что знаком с тобой и говорю на твоем языке.

– Они думают, я прислушаюсь к тебе? Что ты сможешь смазать их слова так, чтобы они без труда проскочили в глотку мне и моим братьям?

От прежнего светского собеседника из Чикаго не осталось и следа. Тон его был резким от гнева. Я не стал вилять.

– Американцы считают, что раз я вождь солдат в своей стране, то могу честно открыть их мысли для тебя. А поскольку знаю кое-что о тебе и твоем народе, смогу честно открыть ваши мысли для них. Мне известно то, чего простой переводчик не ведает, и я могу говорить с обеими сторонами нераздвоенным языком.

Вождь должен был понимать, как это важно и сколько горьких недоразумений произошло по вине неграмотных толмачей.

Он искоса посмотрел на меня, потом вскинул голову.

– Вах-ах! Бэс! Тогда скажи им для начала вот что: вернувшись из Вашингтона, я побывал в Черных Холмах. Там много золота, и я его видел. Так что мы не отдадим Холмы и не позволим забрать их у нас.

Итак, переговоры еще не начались, а уже зашли в тупик. Без всяких дипломатических уловок, намеков или прощупываний – комиссии он такого никогда бы не сказал, а мне как посреднику – вполне. «Неужели хитрюга Сэм Грант предвидел нечто подобное?» – промелькнуло у меня в голове. Не исключено, что именно ради этого меня сюда и послали. В глубине души тинькнула струнка гордости при мысли, что я оказался в самой гуще событий – как видите, даже в лучших из нас гнездится скользкий политик, – и в то же время мне стало тревожно от мысли, какой страшный вес может приобрести мое слово. Господи, какой шанс воспользоваться положением! Но я не поддался и решил отвечать прямотой на прямоту, сочтя это за лучший способ действий.

– На самом деле Холмы у вас уже отобрали, разве не так? Ты видел, сколько там старателей. И сам говорил, что копье и томагавк Пятнистого Хвоста не в силах остановить их.

Он напрягся, потом отвечает тихо:

– Есть и другие копья.