Дым - Дэн Вилета (2016)

Так он ждет, и наконец среди полей показывается экипаж. Четверка лошадей медленно тянет по грязной дороге четырехколесную крытую повозку. Две лошади — так они договорились, наш юноша и его человек; когда повозка остановится. Легкая цель для такой точной винтовки. Телескопический прицел с трудом пристраивается к окулярам маски. Что до нашего друга, то он перепуган, трус. В его кишечнике бурлит жидкость, будто он наелся тухлого мяса. Все, на что он способен, это нажать на поршень шприца.

Теперь остается только дышать и тонуть.

В первый момент он чувствует лишь панику. А должно быть как от сигарет, лучших, крепчайших, темных, как деготь. Точно так же, только сильнее и еще с каким-то новым смаком.

Но то, что он вдыхает, совсем не похоже на сигаретный дым: оно переполняет его своей стерильностью, своенравной и живой. Это грехи умирающих, отобранные вручную и очищенные. Его собственные грехи вяло поднимаются им навстречу — детские шалости, призванные предстать перед Сатаной. Леденцы во рту давно превратились в угольки.

Их план незамысловат. На самом деле план неважный, составленный второпях, ему недостает логики, но все же это план. Принцу нужно целиться в двух передних лошадей. Его человек на облучке перережет упряжь, развернет экипаж с двумя оставшимися лошадьми и, немилосердно стегая их кнутом, погонит обратно в поместье. Вслед карете будут нестись все новые выстрелы. Начнется расследование, установят ограничения на передвижение, по всей стране будут охотиться за злодеями. Все это — лишь ради того, чтобы убедить двух школьников не трогаться с места. Вы, друзья мои, слыхали о нежеланных гостях. Ну а эти гости — крайне желанные. Об их отъезде домой не может быть и речи.

Первая пуля пронзает первую лошадь. До чего же просто. Наш молодой человек нажимает на спусковой крючок здесь, а там в воздух взмывает лента из красных мух. Выстрел получился неудачным, пуля прошла на целый ярд ниже, чем надо; она вдребезги раскалывает голень и сотрясает корпус лошади — дрожь так хорошо видна в перекрестье прицела, что хочется протянуть руку и почувствовать пляску мышц под шкурой.

Он делает паузу и оглядывается. Вся мельница оживилась из-за взлетевших птиц. Тысячи крыльев отбивают ритм в клубах его дыма. Образуются маленькие вихри, изваяния из теней, письмена в воздухе. Одна секунда — и все; двойной удар сердца. Потом он прицеливается во вторую лошадь и попадает ей в шею.

Ну вот, он сделал это. Лошади ранены, его задача выполнена. Но он уже сдвигает затвор и вставляет новый патрон. Понимаете ли, это уже не он. У него новое лицо.

Телескопический прицел находит кучера. Это слуга молодого человека, его наперсник, его второй отец. Можно сказать, что молодой человек его любит. И вот это слово стучит в его ушах: «Отец». Насколько близки они были? Сколько лет верный слуга защищал его? Сколько раз утешал его, сколько слез ему вытер?

При скольких унижениях он присутствовал?

Отец. Жалкий суррогат: недалекий, грубый, неуклюжий. Карикатура, приобретенная, чтобы дразнить его; тот, кого держат на службе в знак упрека, насмешки. Эта мысль сгущает дым под маской, придает ему привкус детства. Видите ли, наш принц — сирота или почти сирота. Его родители — это фотография в рамке на столике возле его детской кровати. «Она — змея, — объяснял дедушка, — а он — слюнтяй. Непонятно, как ему удалось породить тебя». Никаких поцелуев на ночь, лишь тяжелое касание старческой руки. Мальчики должны расти сильными. Крест прицела на груди отца. Согнутый палец на спусковом крючке. Дым от выстрела, поглощенный его собственным костром.