Неприятная профессия Джонатана Хога - Роберт Хайнлайн (1969)

Рэндалл уселся на стул и некоторое время наблюдал за ней. Горе пропитывало его и действовало как тепловатое и горькое вино. Он вовсе не собирался забывать о своей боли, напротив, он культивировал ее в себе, начиная понимать, какие страдания пережили бесчисленные человеческие существа до него: ведь глубокая душевная боль за любимого человека предпочтительнее утешения.

Чуть позже он немного успокоился, осознав, что в таком состоянии при необходимости просто не сможет оказать ей необходимую помощь. Во-первых, в доме должна быть еда, и он должен поесть. Завтра, сказал он себе, он должен начать звонить по телефону, чтобы поддерживать их бизнес на плаву. Агентство «Ночная Стража» может продолжать вести самые неотложные дела – ребята они надежные, а он в свое время тоже оказывал им самые разные услуги. С прочим же вполне можно подождать до завтра.

Теперь же… Рэндалл позвонил в ближайший продуктовый магазин и сделал довольно-таки бестолковый заказ, а потом попросил владельца добавить все, что он сочтет мало-мальски полезным и питательным и что сможет поддержать мужчину на ходу день или два. Кроме того, он попросил найти кого-нибудь, кто не прочь подзаработать и доставить заказ к нему домой.

После этого он пошел в ванную, тщательно побрился, сознавая, что для поддержания присутствия духа требуется тщательно следить за собой. Дверь ванной комнаты он оставил открытой и то и дело поглядывал на кровать. Потом он взял тряпку, намочил ее и тщательно вытер пятно у батареи. Перепачканную пижамную куртку он запихал в ящик для грязного белья.

Потом он сел и стал ждать, когда принесут продуктовый заказ. И все это время продолжал обдумывать разговор с Хогом. Наконец он решил: ему ясно только одно – ему практически ничего не ясно. Даже само начало всей этой истории совершенно сбивало с толку: только представьте себе, что человек приходит и просит за деньги следить за ним самим! Но последовавшие за этим события как будто доказывали, что все это вполне логично. Правда, оставалась проблема этого треклятого тринадцатого этажа. Ведь он же собственными глазами видел его… был там, видел Хога за работой со вставленной в глаз лупой!

И тем не менее получалось, что всего этого быть не могло.

Так какой же можно сделать вывод? Может, это и впрямь гипноз? Рэндалл вовсе не был наивен в подобных вопросах: он точно знал, что гипноз существует, но знал и то, что его возможности вовсе не столь велики, как это изображают создатели воскресных комиксов. А уж в то, что за считаные мгновения можно загипнотизировать человека на запруженной людьми улице, да еще так, чтобы он поверил в то, чего на самом деле не видел, – в это он просто не мог поверить. Если такое и было возможно, то весь мир вполне мог бы оказаться обманом и иллюзией.

А может, так оно и есть?

Возможно, весь мир держался лишь на том, что ты сосредоточиваешься на нем и веришь в его существование. Стоит лишь усомниться, обратив внимание на мелкие несоответствия, и окружающее начнет рассыпаться на кусочки. Может, именно это и произошло с Синтией, поскольку он усомнился в реальности ее существования. Если бы он просто закрыл глаза и убедил себя в том, что она жива и здорова, она, возможно, была бы…

Он попытался. Отключившись от остального мира, Рэндалл сконцентрировался на Синтии – Синтии живой и здоровой, с той легкой улыбкой, которая появлялась на ее губах всякий раз, когда он рассказывал что-нибудь смешное, – Синтии, просыпающейся утром, еще сонной и такой прекрасной, – Синтии, в хорошо сшитом костюмчике и модной шляпке, готовой отправиться с ним куда угодно. Синтия…

Он открыл глаза и взглянул на кровать. Она по-прежнему лежала там, все в том же состоянии и все так же неподвижно. Он решил, что может ненадолго отлучиться, высморкался и отправился в ванную, чтобы умыться.

VIII