– Во всяком случае, я о таких не знаю. Конечно, при моих занятиях порой приходится совершать поступки, не способствующие обзаведению друзьями, но ведь я совершаю их ради кого-то другого. Есть один-два ублюдка, которым я не по душе… но они наверняка не способны ни на что подобное. Это просто бессмысленно. А вас кто-нибудь ненавидит, кроме Потбери?

– Я тоже таких людей не знаю. И не представляю, чем бы мог вызвать его ненависть. Кстати, о Потбери. Может быть, вам имеет смысл проконсультироваться еще с кем-нибудь?

– Пожалуй. Просто сейчас я не в состоянии быстро соображать. И к тому же просто не знаю, как поступить, разве что взять телефонную книгу и набрать первый попавшийся номер.

– Есть способ получше. Позвоните в одну из крупных больниц и вызовите «Скорую».

– Да, пожалуй, я так и сделаю! – сказал Рэндалл, вставая.

– Можете подождать до утра. В любом случае до утра вы ничего нового не узнаете. А тем временем она, может, и проснется.

– Пожалуй… да, наверное, вы правы. Схожу-ка взгляну на нее еще разок.

– Мистер Рэндалл!

– Что?

– Э-э-э-э… вы не будете против, если я тоже посмотрю?

Рэндалл бросил на него взгляд. Сейчас его подозрения после разговора с Хогом почти рассеялись, причем куда в большей степени, чем он предполагал, но после просьбы Хога тут же вспомнились предостережения доктора Потбери.

– Лучше не надо, – натянуто отозвался он.

Хог был явно сильно разочарован, но попытался скрыть это.

– Ну разумеется, разумеется. Я вас понимаю, сэр.

Когда Рэндалл вернулся, Хог стоял у двери со шляпой в руке.

– Думаю, мне лучше уйти, – сказал он. Когда Рэндалл ничего не ответил, он добавил: – Если хотите, я мог бы посидеть с вами до утра.

– Нет, думаю, это ни к чему. Спокойной ночи.

– Спокойной ночи, мистер Рэндалл.

После ухода Хога детектив некоторое время бесцельно бродил по квартире, то и дело возвращаясь в спальню и глядя на жену. То, что Хог сказал о методах Потбери, смутило его в куда большей степени, чем он считал, тем более что Хог невольно подтвердил возникшие и у него самого сомнения по поводу доктора.

Рэндалл съел холодный завтрак, запил его пивом – и был очень рад, поняв, что завтрак остался на месте. Затем он приволок в спальню большое кресло, подставил к нему табуретку и приготовился провести здесь ночь. Делать было больше нечего, а читать ему не хотелось – он, правда, попытался, но пользы это не принесло. Время от времени он вставал и приносил взятую из холодильника очередную банку пива. Когда пиво кончилось, он принялся за виски. Спиртное вроде бы немного успокоило его, но никакого другого его воздействия он не ощутил. Напиваться ему не хотелось.

Он проснулся от страха, на какое-то мгновение совершенно убежденный, что Фиппс вот-вот пролезет сквозь зеркало и утащит Синтию. В комнате было темно, и у него было такое ощущение, что сердце готово вырваться из грудной клетки, если он тут же не зажжет свет. Щелкнув выключателем, он понял, что его страхи напрасны, а любимая, по-прежнему мертвенно-бледная, все так же лежит на кровати.

Он подошел к зеркалу, убедился, что оно отражает обстановку спальни, а не является окном в какое-то иное ужасное место, и только потом решил выключить свет.

В смутном свете уличных фонарей, пробивающемся сквозь занавеси, он для успокоения нервов налил себе еще капельку.

Тут ему показалось, будто он заметил в зеркале какое-то движение, обернулся и понял, что это его собственное отражение. Он снова уселся в кресло, вытянул ноги и твердо решил, что спать больше не будет.

Что это было?

Он бросился на кухню. Ничего… он так ничего и не смог обнаружить. В панике он вновь метнулся в спальню – может, его специально хотели отвлечь от нее.