Протекционизм и коммунизм - Фредерик Бастиа (2011)

Но, со всех иных точек зрения, исходят из прямо противоположного. Не допускают и мысли, что двигатель прогресса – это индивидуальность, естественно стремящаяся к собственному благополучию, жаждущая света интеллекта и ведомая опытом. Нет, исходят из того, что человечество разделено на две части. С одной стороны, существуют индивиды, инертные, лишенные всяких побудительных мотивов, всяких принципов, ведущих к прогрессу, или же руководствующиеся извращенными мотивами, которые, если дать волю таким индивидам, неизбежно приведут всех к абсолютному злу. С другой стороны, есть некое коллективное существо, общая сила – одним словом, правительство, которому приписывают врожденную ученость, естественное стремление к благу и наделяют миссией менять направление индивидуальных тенденций. Думают, что если бы люди были свободны, они отказались бы от всякого образования, всякой религии, всякой промышленности или, что еще хуже, старались бы иметь образование, чтобы совершать ошибки, религию – чтобы прийти к атеизму, труд – чтобы пожрать остатки разрушенного. Так что нужно, чтобы индивиды подчинялись регламентации, установленной коллективным существом, которое, однако, есть не что иное как собрание все тех же индивидов. Каким таким образом естественные склонности всех фракций общества направлены ко злу, а естественные склонности всего общества направлены к добру? Если все врожденные способности человека нацелены в ничто, то где правительство, состоящее тоже из людей, найдет точку опоры, чтобы переменить это самоубийственное направление?7

Как бы там ни было, пока господствует столь странная теория, приходится отказываться от свободы и от сопряженной с ней экономности. Приходится оплачивать собственные цепи, которыми скованы люди, ведь они любят эти цепи, а государство никогда не дает ничего даром, даже цепи.

Бюджет – это не только вся политика, это еще, во многих отношениях, и нравственность народа. Это зеркало, в котором, наподобие Рено, мы видим отражение наших предрассудков, пороков, сумасшедших претензий и видим также наказание за них. Мы видим в бюджете целый поток напрасных и вредных затрат, который мы не в силах остановить, так как не можем отказаться от склонностей, питающих этот поток. А что может быть бесполезнее и тщетнее, чем желать устранить результат, когда причина не исчезла? Не могу не поддаться искушению процитировать то, что я назвал бы, хотя это звучит жестко, духом нищеты, который заполонил души и умы всех классов, богатых и бедных8.