Протекционизм и коммунизм - Фредерик Бастиа (2011)

Да, я обвиняю бакалаврскую систему в том, что она подготавливает всю французскую молодежь к социалистическим утопиям и социальным экспериментам, притом делает это так, как будто готовит ее к неким удовольствиям. И, видимо, отсюда следует весьма странный феномен, а именно неспособность отвергнуть и отбросить социализм, неспособность, проявляемая теми, кому социализм угрожает непосредственно, и они это знают. Буржуа, пролетарии, капиталисты, системы Сен-Симона, Фурье, Луи Блана, Леру, Прудона – все это всего-навсего лишь доктрины. Они ложны, утверждаете вы. Но почему вы их не отвергаете и не изгоняете? Потому что они и вы пьете из одной чаши, потому что вы слишком тесно общаетесь с древними, потому что ваша привязанность ко всему греческому и римскому прямо-таки притиснула вас к социализму.

Оно вообще в душе сидит у вас27.

Ваше уравнивание достояний, ваш закон о вспомоществовании, ваши призывы сделать образование даровым, ваши поощрительные торговые премии, ваша централизация, ваша слепая вера в государство, ваша литература, ваш театр – все свидетельствует, что вы социалисты. Вы отличаетесь от апостолов лишь степенью, но вы движетесь по тому же склону. Вот почему, когда вы отстраняетесь, вместо того чтобы отвергнуть, – вы не умеете отвергать, и вы не можете отвергнуть, не осудив самих себя, – вы ломаете себе руки, рвете на себе волосы, призываете установить режим гнета и причитаете: «Франция уходит!»

Нет, Франция не уходит. А происходит вот что: пока вы предаетесь бесплодным стенаниям, социалисты отрекаются от самих себя. Его доктора ведут между собой открытую войну. Фаланстеры забыты, триада28 забыта, национальные мастерские забыты, ваше уравнивание состояний законодательным путем будет забыто. Что остается? Даровой кредит. Почему вы не доказываете его абсурдность? Увы, вы сами его придумали. Вы проповедовали его тысячу лет. Когда вам не удалось удушить процент, вы его регламентировали. Вы подчинили его некоему максимуму, давая тем самым понять, что собственность есть творение закона, то есть повторяя и подхватывая идею Платона, Ликурга, Фенелона, Роллена, Робеспьера, а это, не побоюсь утверждать, есть эссенция и квинтэссенция не только социализма, но и коммунизма. Так что не расхваливайте мне обучения, которое ничему вас не обучает из того, что вы должны были бы знать, и которое обессиливает вас и делает немыми перед первой же химерой, родившейся в мозгу сумасшедшего. Вы не в состоянии противопоставить истину заблуждению, так не мешайте, по меньшей мере, тому, чтобы заблуждения сами пожрали друг друга. Остерегайтесь вздергивать на штыки утопистов и тем самым возводить их пропаганду на пьедестал мучеников и преследуемых. Дух и ум трудящихся масс, а быть может, и средних классов, отнюдь не чужды большим социальным вопросам. Они найдут словам «семья», «собственность», «свобода», «справедливость», «общество» другие определения, нежели те, которые внушаются нам вашим образованием. Они возьмут верх не только над тем социализмом, который провозглашает себя таковым, но и над социализмом вовсе не ведающим, что он социализм. Они покончат с вашим всеобщим вмешательством государства, с вашей централизацией, с вашим фальшивым единством, с вашей протекционистской системой, с вашей официальной филантропией, с вашими законами о ростовщичестве, с вашей варварской дипломатией, с вашим монополизированным преподаванием.

Вот почему я и говорю: нет, Франция не уходит. Она выйдет из борьбы более счастливой, просвещенной и организованной, более великой, свободной и нравственной, более религиозной, чем та Франция, которую сотворили вы сами.