Протекционизм и коммунизм - Фредерик Бастиа (2011)

Так оставайтесь же непоследовательным, ибо вы не можете избежать непоследовательности, и я согласен с вами, что при нынешнем настрое общественного мнения вы не сможете закрыть официальные колледжи. Но поставьте хотя бы какой-то предел вашей непоследовательности. Разве вы не сетуете каждодневно на умонастроения молодежи? Разве не печалитесь, что она склонна к социализму; что она далека от религиозных идей; что она страстно любит военные походы, настолько страстно, что на всех наших собраниях, совещаниях, встречах следует опасаться произносить слово «мир» и принимать всяческие меры ораторской предосторожности, когда речь заходит об иностранцах? Столь печальные явления, видимо, имеют свою причину. Так вот, если говорить откровенно, неужели вы не признаете, что свою роль в этом сыграло и играет ваше мифологизированное, платонизированное, военизированное и, так сказать, мятежное образование? Однако я не требую от вас переменить его на другое, это было бы для вас слишком непосильное требование. Но я говорю вам: поскольку вы позволяете родиться, рядом с вашими лицеями и в очень трудных условиях, школам, которые именуются свободными, то позвольте также им двинуться, на их собственный страх и риск, путями христианскими и научными. Игра стоит свеч. Как знать? Быть может, это и будет прогресс. А вы хотите задушить его в зародыше!

Наконец, рассмотрим вопрос с точки зрения общества и сразу же заметим, что было бы странным видеть общество свободным в сфере образования, когда преподаватели и отцы семейств не свободны в этой самой сфере.

В первой же фразе доклада г-на Тьера о среднем образовании, с которым он выступил в 1844 г., содержится страшная истина:

«Народное образование – это, быть может, главнейшая забота цивилизованной страны, и поэтому оно выступает главнейшим предметом всяческих устремлений политических партий».

Думается, что отсюда надо сделать вывод: нация, не желающая стать добычей партий, должна поспешить упразднить государственное образование и провозгласить свободу образования. А если оно будет оставаться под надзором и контролем властей, то партии всегда будут иметь дополнительный мотив овладеть властью, поскольку тем самым они овладевают и образованием, которое является главнейшим предметом их амбиций. Разве не наблюдаем мы ныне неуемную жажду власти и разве не вызывает эта жажда борьбу, революции, беспорядок? И разве мудро поступать, оставляя столь лакомую приманку в виде возможности огромного влияния на людей?

Почему партии стремятся управлять образованием? Потому что они знают и помнят слова Лейбница: «Сделайте меня учителем, и я изменю облик мира». Образование через власть – это образование через партию, через секту, временно одержавшую победу; это образование в угоду какой-то идеи, какой-то из ряда вон выходящей системы. «Мы сделали республику, – говорил Робеспьер, – нам остается сделать республиканцев». И такая попытка была повторена в 1848 г. Бонапарт хотел делать только солдат, Фрейсину30 – только богомольцев и святош, Виллемен31 – только ораторов и краснобаев, г-н Гизо32 – только доктринеров, Анфантен33 – только сен-симонистов, а тот, кто сейчас возмущается столь глубоким падением человечества, если он займет положение, при котором сможет сказать: «Государство – это я», – такой человек, наверное, поддастся искушению сделать всех экономистами. Да разве не бросается в глаза опасность дать в руки дерущимся между собой за власть партиям повод и возможность навязать всем и навязать единообразно свои убеждения – да что я говорю? – свои заблуждения, причем навязать силой? Ибо что может быть заманчивее, чем применение силы, чтобы законодательным путем запретить всякую другую идею, кроме той, которая внедрилась в собственную голову?