Протекционизм и коммунизм - Фредерик Бастиа (2011)

Подобная претензия есть, по существу, претензия монархическая, хотя все считают себя республиканцами, потому что она зиждется на допущении, что все управляемые существуют для управителей, что общество принадлежит власти и что власть должна перекроить общество по своему образу и подобию, тогда как согласно нашему государственному праву, купленному дорогой ценой, власть исходит от общества и призвана выражать интересы и чаяния общества.

Что до меня, то я не могу постичь, как это так получается, что республиканцы охотно признают и одобряют существование абсурдного порочного круга: из года в год, посредством всеобщего голосования, национальная идея воплощается в магистратах, но тотчас эти магистраты, будучи избранными, корежат на свой лад национальную идею.

Такая доктрина, по всей логике вещей, ведет к двум утверждениям: национальная идея ложна, правительственная идея безупречна.

А если так, то вы, республиканцы, восстанавливайте себе на здоровье все сразу – автократию, государственное образование, богоданную законность и право, абсолютную власть, безответственную и безупречную, все институции, действующие по одному принципу и питаемые одним источником.

Если есть в мире безупречный человек или безупречная секта, отдадим ему или ей не только образование, но и вообще все властные полномочия, и покончим с этим делом. Будем просвещаться как сможем, но не отречемся от системы.

И вот я повторяю мой вопрос: с социальной точки зрения, реализует ли свободу закон, который мы сейчас обсуждаем?

Существовал когда-то университет. Всякому, кто хотел заниматься преподаванием, требовалось его разрешение. Он внедрял свои идеи и методы, и каждому приходилось их усваивать. Так что он был, если воспользоваться мыслью Лейбница, учителем поколений и, видимо, поэтому ректор университета носил многозначительный титул «великого магистра».

Теперь все это ушло в прошлое. За университетом остались два предназначения: 1) право определять, что именно следует знать, чтобы получить ту или иную ученую степень; 2) право закрывать множество путей для карьеры тем, кто не подчиняется первому праву.

Да это пустяк! – говорят многие. А я говорю: такой пустяк есть все.

Это заставляет меня хотя бы кратко высказаться об одном слове, которое часто произносится в нынешних дебатах. Слово это – «единство». Немало людей усматривают в бакалаврской системе способ придать всем интеллектам определенное направление, пусть не совсем разумное и полезное, но по крайней мере единообразное и уже этим хорошее.

Сторонников и почитателей единства очень много, да оно и понятно. В силу некоего провиденциального указания все мы верим в правоту нашего собственного суждения и полагаем, что нет в мире другого истинного и справедливого суждения, кроме нашего. Поэтому мы полагаем, что законодатель поступит наилучшим образом, если навяжет его всем, а для большей надежности мы все сами хотим стать законодателями. Однако законодатели приходят и уходят, и что же получается? А получается то, что при каждой перемене их состава одно единство заменяется другим. Государственное образование, обеспечивающее его единообразие, рассматривается и определяется отдельно для каждого периода. И если выстроить эти периоды в один ряд – например, Конвент, Директорию, империю, реставрацию, Июльскую монархию, республику, – то мы увидим необыкновенное разнообразие и, хуже того, увидим самое подрывное из всех разнообразий, а именно то, которое совершает перемены в интеллектуальной сфере прямо на глазах у всех, как в театре, где по своему произволу орудуют машинисты сцены. Неужели мы так и будем оставаться наблюдателями падения национального интеллекта, общественного сознания до самого дна, до недостойной и позорной низости?