Цветок для её величества - Райан Рюбен, Каролин Вермаль (2014)

— Ну, в общем… — ответил Тунберг и попытался сделать так, чтобы его голос звучал как можно веселее: — На охоту у нас теперь нет времени, но осталось еще несколько кексов и достаточное количество воды. И есть еще немного вина…

Эулеус вдохнул и выдохнул сквозь зубы. Тунберг в ответ нахмурился и взглянул на повозку. В оставшихся ящиках из-под вина больше не было бутылок, там хранились цветочные луковицы, семена и отводки, которые они собрали по пути.

— Ну, хорошо, значит, нет вина. Но, по крайней мере, у нас осталась водка Питерзона.

В этот раз Мэссон покачал головой, поднимая одну из склянок, в которых плавали всевозможные насекомые, рептилии и амфибии, пойманные по дороге и законсервированные в светло-коричневой жидкости.

— А вот это настоящая катастрофа, теперь-то мы можем смело разворачиваться и возвращаться домой, — угрюмо проворчал Тунберг.

Он взял из рук Мэссона склянку, открыл ее и осторожно отхлебнул. Мэссон уже думал, что швед сейчас залпом выпьет жидкость, но Тунберг печально покачал головой и закрыл крышку.

— Ну, тогда мы должны довольствоваться водой и кексами, — заключил он. — Если нам повезет, со временем мы, наверное, сможем подстрелить что-нибудь на ужин.

Эулеус раздал кексы и воду, и после короткого отдыха они отправились дальше в путь, который теперь вился вдоль речного потока. Спустя несколько минут Мэссон взглянул вдаль и указал на горизонт:

— Что это?

Тунберг проследил в направлении, куда указывал пальцем Фрэнсис, и обнаружил жирафов, которые мирно обгладывали колючие ветки акаций.

— Конечно же, Giraffa camelopardalis, — ответил Тунберг. — Но они не очень голодны, разве не так?

— Да нет же. Вон там!

Теперь и Тунберг взглянул куда-то мимо жирафов на горизонт и сквозь прогалину заметил небольшое облако красной пыли, которое приближалось к ним. Спустя несколько минут показался караван из шести повозок, запряженных волами. Каждую повозку тащило шесть животных, впряженных в ярма, а покрытые пылью и пóтом мужчины щелкали сьямбоками, подгоняя животных в ярких лучах утреннего солнца.

— Трекбуры![15] — воскликнул Тунберг, однако его восторг скоро уступил место сомнениям. — Но почему они едут не в ту сторону? Я поговорю с ними и выясню, что произошло. Дайте мне табаку, может, нам удастся выменять немного водки.

Тунберг насыпал табака в мешочек.

— А вы подождите здесь с Эулеусом. — Мэссон хотел было возразить, но Тунберг перебил его: — Не принимайте на свой счет, но эти люди не доверяют англичанам. Знаете, как они их называют?

Мэссон покачал головой:

— Вообще-то я не англичанин, а шотландец.

— Zoutpeel, — продолжал Тунберг, не обращая внимания на возражения. — Это означает «соленая шкура». Потому что у человека, одной ногой стоящего в Африке, а второй — в Европе, чтобы тот ни делал, определенная часть тела всегда будет болтаться в морской воде.

Тунберг выехал вперед и приветливо поздоровался с мужчиной, который правил первой повозкой. После недолгого разговора Тунберг вернулся и выглядел злым.

— Ну, есть хорошая и плохая новость. Кроме того, еще одна, которую я считаю как хорошей, так и плохой.

Мэссон опасался самого худшего и с нетерпением ждал, что скажет Тунберг.

— Хорошая новость — брод прямо впереди. Кроме того, мне удалось выменять за табак немного вяленого мяса. Это, конечно, не жираф, но, по крайней мере, голод утолить можно.

— Но это же великолепно! — воскликнул Мэссон, схватил мешочек, вытащил кусок мяса и впился в него зубами, словно эта была последняя трапеза в его жизни.

— Ах да, теперь плохая новость.

Мэссон прекратил жевать, а Тунберг набрал побольше воздуха в легкие.