Небо в алмазах - Барбара Картленд (2005)

В конце концов сошлись на том, что свадьба состоится в конце июня. Для мачехи Сильвии это обернулось радостными хлопотами. Она велела прислать из Лондона свое свадебное платье, которое хранилось в сундуке. Герцогиня была уверена, что это прекрасное украшенное бисером атласное платье можно перешить и сделать фасон более модным. Ее светлость принялась составлять списки подарков, гостей и деликатесов.

Однако, как мачеха и сестры ни старались, Сильвия не проявляла ни малейшего интереса к предстоящей свадьбе. Она смотрела на ткань для вуали и выкройки для платья с таким же безучастным видом, с каким слушала идеи проведения праздничного пира. «Пусть мама решает», – сказала она. Ей было все равно.

С отцом девушка как будто оживала. Когда однажды она села рядом с герцогом, а он взял ее за руку и спросил, счастлива ли она, Сильвия с готовностью кивнула:

– Да, папа!

– Хорошо, хорошо, – сказал герцог, закрывая глаза. – Он богатый человек. Ты ни в чем не будешь нуждаться.

Пока отец засыпал, она всматривалась в его лицо. Прорезавшие его лоб морщины разглаживались, щеки немного порозовели.

Ее жертва не была напрасной.

Эта мысль согревала ее, когда она помахала на прощание сестрам и, развернув лошадь, направилась домой.

Сильвия проехала аллею, и ее взору открылся замок Белэм с его пронзающими небо шпилями. Наездница остановила Колумбину и несколько секунд вдыхала наполненный запахом мокрой травы воздух.

Девушка попыталась представить, как она будет жить в этом замке с графом. Наверняка они займут большую спальню, в которой когда-то жили ее родители, когда еще была жива мать.

От этой мысли ее передернуло.

Замок, который она так любила, вдруг показался ей пустым и неприветливым. Говорили, что надвигается буря, но небо, хоть и налилось серой краской, было гладким, как грифельная доска. Зловещих туч не наблюдалось.

Поддавшись смутному внутреннему побуждению, Сильвия направила лошадь налево и поехала в открытое поле. Сегодня утром ее никто не будет искать, и до обеда можно было свободно кататься.

Настроение девушки улучшилось, когда Колумбина вышла из зарослей приземистых кустов, окружавших поместье с западной стороны, и поскакала галопом в сторону поросшей травой равнины. Из-под копыт Колумбины летели комья сырой земли. Волосы Сильвии развевались, она засмеялась, повернула на восток и поскакала к тому месту, где в море впадала река.

После недель заточения в замке, после печальных событий последних дней Сильвия вновь почувствовала себя беззаботной. Она собиралась вернуться в замок к обеду, но потеряла счет времени. Она не чувствовала ни голода, ни усталости, и даже Колумбина, похоже, радовалась не меньше, чем она.

Девушка подъехала к устью реки и дому с каменными башнями, который возвышался на мысе, по склону которого к самой воде спускался сонный сад. Вид у этого места был просто идиллический.

Через какое-то время любующаяся пейзажем юная леди увидела, как из конюшни выехала карета и остановилась напротив входа в дом. Тут же из дома вышли две фигуры в плащах, мужская и женская, сели в карету, и та покатилась по дороге, вероятно, в городок Шерингем, расположенный западнее по берегу.

Увидев плащи, Сильвия вдруг поняла, что ветер изменился, стал холодным и пронизывающим. Она зябко поежилась. Пора возвращаться.

Всадница ехала вдоль устья, глядя на воду, по которой скользили гонимые ветром волны. Девушка накинула капюшон и наклонила голову, спасаясь от колючего холода. Вдруг Колумбина резко остановилась, и Сильвии пришлось ухватиться за ее гриву, оттого что ее бросило вперед. Капюшон соскользнул с головы наездницы, она выпрямилась в седле и посмотрела вперед.

Перед ней на большой гнедой лошади, преграждая путь, сидел граф фон Брауэр.

– Я был в замке Белэм. Там все волнуются: вы не вернулись к обеду. Я сказал, что найду вас.

– И нашли, – вымолвила Сильвия сквозь стиснутые зубы.