Пламенная роза Тюдоров - Бренди Пурди

Я напоминала ему обо всех его обещаниях, о том, что он собирался возродить Сайдерстоун, вдохнуть в него новую жизнь, чтобы в нем раздавался заливистый смех наших детей, в то время как Роберт занимался бы разведением великолепных лошадей, которые прославили бы его на весь мир. Но теперь Роберт лишь смеялся мне в лицо, слыша это, и глумился над собственными мечтами, заявляя, что теперь не понимает того глупого юнца и ему не место в деревне и что, рисуя тогда картины нашего будущего, он лишь хотел добиться своей цели, что пытался делать хорошую мину при плохой игре. Но все изменилось, судьба указала ему совсем иной путь, великий путь, который приведет его к процветанию, славе и величию; пустая и серая жизнь в деревне, лошади, разведение овец, продажа шерсти, выращивание яблок и ячменя – все это не было больше его уделом. Роберту Дадли суждено было вершить великие дела.

– То, что я женился на тебе, еще не означает, что я позволю затянуть себя в это болото и, опустившись до твоего уровня, стану возиться в грязи, – сказал он мне. – Я не останусь здесь, с тобой, только потому, что у тебя недостаточно ума и амбиций для того, чтобы возвыситься над другими. Я поднимусь высоко, я пробью себе путь на вершину, и мне плевать, кому от этого будет больно и по чьим трупам я пройду!

Каждый раз, когда он говорил такие слова, мое сердце разрывалось от боли, будто он вонзал кинжал мне в грудь и я медленно умирала, истекая кровью.

– Я думала, что ты женился на мне по любви, – тихонько прошептала я, опечаленно склонив голову, чтобы не смотреть ему в глаза.

– Мы с тобой были слишком молоды! – вздохнул Роберт, и я поняла, что он погрузился в воспоминания об ошибке юности, которая так дорого ему обошлась. – Нам было всего по семнадцать лет! Каким же глупцом я был, сломав свою жизнь в столь раннем возрасте! Похоть затмила разум тогда, когда он нужен был мне больше всего!

– Похоть, не любовь? – переспросила я.

– Похоть! – уверенно повторил он, не оставив в моей душе надежды на то, что это было не так.

Глядя мне в глаза, он винил меня во всем произошедшем. Его слова окончательно разбили мне сердце, и я попыталась тут же найти предлог, чтобы сбежать от него подальше, больше не видеть его. Роберт никогда не пытался меня остановить – да и зачем я была ему нужна? Было понятно, что он не хотел быть моим мужем, полагая, что моя вина перед ним была велика. Я не понимала, что сделала не так, – не считая того, что до сих пор не дала жизнь ребенку, который укрепил бы наш союз. Я вышла замуж за любимого человека; каково же мне было узнать, что он никогда не испытывал ко мне искренних чувств и что уже через несколько лет стал жалеть о содеянном? Как же я мечтала, чтобы любовь, которая по-прежнему жила в моем сердце, помогла вернуть его расположение! Но Роберт грезил теперь только о величии и славе, он не стремился вырваться из паутины придворных интриг. Мне не было места в его мире, ведь я не принадлежала ко двору.

Он проводил со мной каждую ночь, и, когда мы ложились спать, я буквально чувствовала исходящий от него жар – мой муж кипел от негодования, и я боялась того момента, когда его гнев выльется на меня и сожжет дотла.

– Будь я сейчас при дворе, мой вечер только бы начинался! – временами говаривал он, и слова эти звучали в моих ушах, словно удары хлыста.

Он бил кулаком по моему прикроватному столику, по каминной полке или сшибал решетки, на которых пеклись ароматные яблоки. Не было больше того нетерпения, с каким прежде он ждал ночи, до которой считал часы когда-то, будучи молодоженом. Теперь Роберт полагал, что спать мы ложимся слишком рано, а радости плоти всегда были ему доступны – в этом я ему никогда не отказывала. Но ему этого было недостаточно. Он хотел жить блестящей, захватывающей жизнью, полной опасностей и пышных празднеств. Ему нравилось ходить по лезвию ножа. Как могли с этим поспорить моя искренняя любовь, нежные руки и теплое тело, всегда готовое слиться с ним воедино?