Пламенная роза Тюдоров - Бренди Пурди

Я была истинной дочерью своего отца и поклялась, что в тот день, когда мои пламенные кудри, которыми славились все Тюдоры, уже поседеют и придет мой смертный час, я закрою глаза в последний раз, зная, что сделала Англию великой державой, о какой лишь мечтал мой отец. Бедный хилый малыш Эдуард и несчастная, безумная, влюбленная Мария – они не сумели стать достойными наследниками отцовского трона и не возвысили нашу династию. И теперь пришел мой черед, и, если будет на то Божья воля, я, последняя из рода Тюдоров, принцесса, разочаровавшая своего отца еще до своего рождения, сумею убедить весь мир в том, что король зря горевал и что я, хрупкая женщина, стала истинной наследницей великого Генриха. Во мне возродится дерзновенный дух моей матери, которая, дав жизнь дочери, а не сыну, ни в чем не подвела своего господина, и я докажу всем, что ее величайшая в жизни оплошность была на самом деле величайшей ее победой.

Хотя пир, на котором столы ломились от всевозможных яств, продолжался до самой зари, сразу после полуночи я, как того требовало мое новое положение, встала и подняла кубок вместе с дворянами, пожелав им доброго здоровья и поблагодарив за все те мучения, что им довелось вынести в борьбе за мое воцарение, после чего проследовала в опочивальню.

Я отпустила всех своих фрейлин, велела им танцевать и как следует повеселиться или же идти спать – на собственное усмотрение. Мне так хотелось остаться одной, но мне это не удалось. И я знала, что так и будет. Роберт прятался в моей спальне, ожидая меня. Я позволила ему раздеть меня, наслаждаясь его прикосновениями, пока он освобождал мою бархатную кожу от роскошных, но тяжелых одеяний. Я вздыхала в его объятиях, когда он гладил красные отметины на моей спине, оставленные туго затянутым корсетом. И я позволила ему отнести меня, нагую, на огромную кровать, застеленную покрывалом из пурпурного бархата, украшенным золотой бахромой. Балдахин держался на огромных позолоченных львах, в ярости выпустивших свои когти и обнаживших клыки и готовых наброситься на нас в любую секунду. Роберт осыпал меня поцелуями и ласками. Но когда он взял мою руку и положил на свой набухший гульфик, я слабо улыбнулась, нежно коснулась его и велела отправляться домой, к жене.

– Оставь меня, я устала и хочу отдохнуть, – вздохнув, сказала я, укуталась в покрывало и закрыла глаза.

Я усмехнулась, услышав звук его отдаляющихся шагов и проклятия, которыми он разразился, разгоряченный страстью, после чего хлопнула дверь и я погрузилась в сон, опьяненная своей особенной властью над мужчинами, которые почему-то решили, что природа и сам Господь Бог назначили их хозяевами всего сущего.

Глава 18

Эми Робсарт Дадли Лондон, воскресенье, 15 января 1559 года

В своем очередном письме Роберт пригласил меня в Лондон на коронацию Елизаветы, предложив погостить в большом городском доме его дяди. Он сказал, что там мне будет много удобнее, чем при дворе или же у моих шотландских кузенов в Камберуэлле. Мне так и не удалось убедить его, что лучше всего мне было бы с ним. Он так и не позволил мне явиться ко двору – по его словам, у него была куча дел, а потому он едва ли нашел бы время на то, чтобы возиться со мной и вымаливать прощение за мое неловкое поведение. Так что я сложила в дорожный сундук свое великолепное блестящее платье с серебряным кружевом, сшитое для несостоявшейся аудиенции у королевы Марии, решив, что оно отлично подойдет и для коронации ее сестры. Затем мы с кухаркой старательно записали рецепт клубничного варенья, без которого Роберт велел не приезжать в столицу, и я отправилась в Лондон.

Я была в своей опочивальне вместе с Пирто, портным, милым мастером Эдни, и его помощницами, когда в покои вошел мой супруг.

– Нет, нет, нет! – выкрикнул Роберт, топая ногами. Он буквально рвал на себе волосы. – Это же испанский стиль! Ты что же, хочешь на весь мир заявить, что исповедуешь католическую веру и чтишь память Марии?