Пламенная роза Тюдоров - Бренди Пурди

Вновь подав Роберту руку, я окинула все вокруг пристальным взором. Прямо передо мной выстроились музыканты в алых ливреях, их золотые трубы сияли под блеклым зимним солнцем, а перед ними стояли мои герольды с шелковыми знаменами в руках. Затем я оглянулась на свою огромную свиту, которая должна была проследовать за портшезом по улицам города, словно огромная, сверкающая самоцветами змея, на радость английскому народу. Мои золотые носилки были обтянуты золотой парчой в тон роскошного платья, их несли четверо верных слуг, красовавшихся в красно-черных ливреях, на которых золотом были вышиты белые и красные розы Тюдоров вместе с моими инициалами «ER», «Elizabeth Regina», что в переводе с латыни означает «королева Елизавета».

Рядом с портшезом стоял конюх, державший поводья черного скакуна Роберта и моей белой красавицы, алое с золотом седло на спине которой должно было символично оставаться пустым. За ним застыли в ожидании мои фрейлины в малиновых бархатных одеяниях с золотыми рукавами, после – прочие придворные в камзолах из такой же ткани, с длинным рядом позолоченных пуговиц, в малиновых головных уборах, украшенных пышными белыми перьями, и малиновых панталонах. Все они будут ехать верхом на обученных Робертом лошадях, покрытых красно-золотыми попонами, с мягкими стегаными подушечками из малинового бархата на седлах.

За ними двинутся члены моего совета в позолоченных колесницах, в торжественных, сияющих одеяниях. Их шеи украшали почетные цепи – знак высочайшего положения при дворе. Даже мои служанки обзавелись новыми нарядами – так, прачки красовались в ярко-красных платьях, а шуты в новых оранжево-пурпурных одеяниях с крошечными золотыми колокольчиками на головных уборах и жезлах танцевали на потеху толпе. Мои стражи и лучники будут вышагивать в сверкающих отполированных доспехах, даже их церемониальные боевые топоры сияли свежей позолотой.

Несмотря на торжественность события, я чувствовала себя свободной и легкой как перышко в своих тяжелых одеяниях и драгоценностях, буквально вдавливавших меня в землю, – мою шею и талию украшали и сапфиры, синие, как полуночное небо, и рубины, похожие на ароматные засахаренные вишенки, и жемчуга, круглые, словно слезы, и белые, как полная луна. Я знала, что это будет нелегко, но я с радостью принимала на свои плечи ношу, которую должен нести каждый монарх. Хоть я и выглядела очень хрупкой, но внутри у меня будто был несгибаемый стальной стержень, и, несмотря на то что иногда я чувствовала себя слабой и уставшей, я была уверена: сила всегда будет возвращаться ко мне, как только у Англии и ее королевы возникнет потребность в ней.

Когда я уселась в портшез, Кэт расправила мои пышные юбки, и Роберт сказал, что в этом роскошном золотом одеянии и с кудрями, расплескавшимися по плечам, я похожа на само солнце, «яркое и сияющее, ослепительное в своем божественном величии».

– Спасибо, Робин, – улыбнулась я, поудобнее расположившись на парчовых подушках. – Хоть я сижу, но надеюсь, что ты сравнивал меня с восходящим солнцем, а не с садящимся за море.

– Разумеется, – кивнул он. – Даст Господь, очень много лет пройдет, прежде чем закатится твое величественное солнце.

Пошел снег, и Кэт поспешила укрыть мои ноги собольей попоной, причитая, что грех прятать такое платье под мехом, ведь люди всегда с интересом разглядывают одеяния монархов и каждому будет интересно, в какой наряд облачилась в свой особенный день новая королева.

– Так забери ее! – мягко велела я нянюшке. – Сегодня меня будет греть любовь моего народа.