Первые леди Рима - Фрейзенбрук Аннелиз

Как и его отец, Домициан в ранние годы своего правления пытался изображать себя политическим наследником Августа — и в амбициозных архитектурных перестройках города, и в расширении границ империи и моральных нововведениях: следуя примеру Августа, он ввел для женщин традицию публично проводить время за вязанием. Он также объявил о повторном введении закона о сексуальной морали и против адюльтера — старого Lex Iulia[562], который уже не строго соблюдался в десятилетия, прошедшие с времен правления Августа. Как и прежде, закон имел в виду женщин элиты, а для весталок — девственниц, которых уличили в нарушении обета целомудрия, — была восстановлена смертная казнь. Одну из них, верховную весталку Корнелию, по-видимому, подвергли древнему наказанию, закопав живой, а ее подозреваемых любовников забили камнями до смерти.[563]

Тем временем был воскрешен и Lex Voconia 169 года до н. э., ограничивавший права женщин в наследовании, — это требовалось, чтобы пресечь рост влияния маленькой, но важной группы римских женщин, извлекавших пользу из либеральных законов на право собственности. Попытки Домициана вновь укрепить старые законы о прелюбодеянии и наследовании имущества показали, что растущая финансовая и социальная свобода женщин все еще пугала и вызывала зависть, поэтому считалось необходимым их обуздать.[564] Возможно, римские женщины и оставались вне институтов политической власти, как и раньше, но попытки Домициана вдохнуть новую жизнь в старые законы Августа о прелюбодеянии и наследовании показывают, что существовали споры вокруг имущественных прав женщин, а также демонстрируют увеличение их финансовых и социальных свобод, которые многие хотели бы ограничить.[565]

Однако сам Домициан не выказывал склонности, подобно отцу, играть роль человека из народа. Наоборот, он вернулся к прерванной императорской традиции селиться на Палатинском холме. Прошло уже сто лет с тех пор, когда скромное каменное здание Гортензиев было реквизировано, чтобы служить домом первого римского императора, — и холм, где, как исторический музей, все еще стоял старый дом Августа и Ливии, теперь стал полностью неузнаваем. Каждый из новых правителей в свой черед расширял и достраивал императорскую резиденцию. План Домициана по созданию дворцового комплекса своего имени был настолько амбициозен, что в итоге трансформировался весь холм. Новый кирпичный дворец занял сорок тысяч квадратных метров и захватил собой общественные площади. Древние авторы изощрялись в восхвалении общего впечатления от нового сооружения, какой-то поэт назвал его «одним из самых прекрасных творений в мире».[566]

Любовь Домициана к вычурности отразилась и в усложнении портретных традиций при изображении женщин семейства Флавиев, образцами для которых стали Домиция и Юлия Флавия. Эра Юлиев-Клавдиев видела постепенное изменение женской прически — от скромного нодуса Ливии в конце I века до н. э. до более продуманной, изобретательной укладки кудрей и завитков, носимой Агриппиной в первой половине I века н. э., при этом волосы опускались все ниже и ниже. Но при Флавиях парикмахеры достигли нового взлета фантазии с рождением так называемого Toupetfrisur — стиля, характеризуемого высоким ульем тщательно завитых локонов. Сотовидный фасад такой прически можно было сравнить с морской губкой и черепаховым панцирем.[567]