Суть в том, чтобы выковать из тела смертельное оружие. Например: берешь свою руку и колотишь ею все подряд. Начинаешь с мешков, набитых шерстью, затем опилками, железными мочалками и, наконец, железками. Потом принимаешься за голые доски. Потом – за камни. Бьешь камень до тех пор, пока он не накалится. Бьешь и бьешь. Через некоторое время боль становится далеким воспоминанием, а твоя рука столько раз ломалась и заживала, что превратилась в твердое оружие, которым можно пробить стенку стального сейфа или одним ударом раскрошить врагу ребра. Назвать человека с таким поведением можно по-разному. Он может быть «упертым». Или «больным на всю голову». Слово «упертый» довольно показательно: чтобы делать такое с собой, надо полностью забыть о своем человеческом начале. Стать вещью с единственным предназначением, в то время как у нормальных людей бывают и другие интересы, – потому Ронни никогда не мечтал и даже не думал об этом. Ну и Ронни не был больным на всю голову.

Гумберт Пистл явно увлекался одной из разновидностей «Железной Кожи». Теперь он хочет ударить меня тем, что у него вышло.

Он этого не делает. Я отвлекся на дубинку, и в меня летит его правая рука – даже успеваю ее заметить. А вот теперь и левая. Конечно же, он левша. Предмет (трудно назвать это рукой – слишком нечеловеческий у нее вид) метит мне в голову. Я пригибаюсь и в этот момент наношу удар. К несчастью, от него даже меньше толку, чем я рассчитывал, – а рассчитывал я на секундную передышку. Удар причиняет мне больше боли, чем ему. Как и Ронни, Гумберта Пистла били столько раз, что его капилляры разучились рваться.

Чувствую ветерок от пролетевшего мимо кулака. Затем он возвращается – медвежья лапа или клешня лобстера. Она задевает волосы и череп, раздается головокружительный бах. Я вижу искры и слышу щебетанье птичек. Тычу Пистлу в глаз. «Железная Кожа» глазам нипочем, и они наполняются слезами. Зачем он это делает? Кто он такой, если может себе это позволить? Черт подери! Я почти сказал ему, кто я, и, если он знает, что случилось с Гонзо, меня попытаются убить. «Пентюх, тебе не приходило в голову, что у вражеского плана должен быть вражеский разработчик?» Гумберт Пистл стремительно взлетает на верхние строчки моего списка подозреваемых. Теперь, если не дать ему меня убить…

Деремся дальше.

Битва неравная, потому что я только и делаю, что пытаюсь выжить и по возможности вернуться на вечеринку, где Пистл, вероятно, изберет другой способ аргументации. Он же пытается раскроить мою черепушку, как гризли – пчелиный улей. В какой-то момент мне достается приличный удар дубинкой. Не знаю точно, когда. По моим прикидкам, бой длится почти час, но на самом деле могло пройти три минуты. Гумберт Пистл ударяет меня не со всей силы и не по голове. Ничего не ломается, но я чувствую, как вгибаются и разгибаются ребра. Легкие выражают недовольство, я не могу дышать. Спазм? Серьезная травма? Терпи или умри. Я пячусь, задыхаясь. У меня нет преимуществ перед этим человеком. Я проворней, но он неутомим. Захват сделать невозможно – даже удар по касательной вышибет из меня дух. Я дерусь с крепостью. Мастер У должен был научить нас «Призрачной Ладони». Раз у Пистла есть «Железная Кожа», у меня тоже должна быть волшебная способность. Где мои глаза-лазеры? Сосредоточься.