Все дело в деньгах - Джеймс Хедли Чейз (1960)

– У нас не положено репетировать, – буркнул он. – Я подрегулирую звук по ходу дела.

– Сначала мы порепетируем. – Я был тверд. – Вам все равно, а для нас это имеет большое значение.

Я заиграл немного быстрее, чем обычно. Рима вступила точно и запела, как я ей и сказал, громко и в хорошем темпе. Я оглянулся на продавца. Ее чистый, сильный голос, похоже, сразил его наповал. Затаив дыхание, он во все глаза глядел на нее. Никогда еще она не пела так хорошо. Это было нечто из ряда вон.

Она спела первый куплет и припев, потом я остановил ее.

– Боже милостивый! – приглушенно прошептал продавец. – Я не слышал ничего подобного!

Рима равнодушно посмотрела на него и ничего не сказала.

– Теперь мы это запишем. Как звук, настроили?

– У меня все готово, – сказал продавец. – Начинаем, когда вы будете готовы. – И пленка стала медленно вращаться.

Рима спела еще лучше, если только это было возможно. Она, безусловно, владела всякими профессиональными приемами, но дело было даже не в этом. Все дело было в ее голосе. В этих чистых серебряных звуках, льющихся из ее груди.

Когда запись была закончена, продавец предложил прослушать ее на магнитофоне. Мы сели и стали слушать. Усиленный микрофонами и очищенный фильтрами от посторонних шумов, ее голос звучал еще выразительнее, еще глубже и проникновеннее. Это была лучшая запись, которую я слышал в жизни.

– Вот это да! – воскликнул продавец, снимая пленку. – Как вы поете! Надо дать это послушать Алу Ширли. Он будет просто в восторге.

– А кто это Ал Ширли?

– Ширли? – Продавец, казалось, удивился моей неосведомленности. – Как же, это хозяин Калифорнийской звукозаписывающей компании. Он открыл Джой Миллер. В прошлом году у нее вышло пять дисков. Знаете, сколько она заработала? Полмиллиона! И знаете, что я вам скажу? Да она просто не умеет петь по сравнению с этой малышкой. Я-то знаю! Я не новичок в этом бизнесе. Я не слышал никого, кого хотя бы отдаленно можно было сравнить с этой крошкой. Вам нужно обязательно поговорить с Ширли. Он возьмет ее, как только услышит.

Я поблагодарил его. От двух с половиной долларов он отказался наотрез.

– Что вы, рад был помочь. Я получил огромное удовольствие. А вы, правда, поговорите с Ширли. Если он ее возьмет, мне будет приятно знать, что я тоже имею какое-то отношение к ее успеху. – Он пожал мне руку. – Удачи. Я уверен, вы добьетесь успеха.

Когда мы брели домой вдоль по набережной, я позволил себе помечтать. Если Рима поет лучше, чем Джой Миллер, а продавец наверняка знает в этом толк, она может заработать кучу денег. Даже если в первый год ей обломится полмиллиона, десять процентов от этой суммы меня очень даже устраивали.

Я посмотрел на нее. Она плелась рядом, безразличная ко всему, засунув руки в карманы брюк.

– Сегодня же поеду поговорю с Ширли, – прервал я молчание. – Может быть, он даст пять тысяч на твое лечение. Слышала, что сказал этот парень? Ты можешь стать лучше всех.

– Я проголодалась, – угрюмо сказала она. – Купи мне что-нибудь поесть.

– Ты слушаешь, что я тебе говорю? – Я остановился и развернул ее лицом к себе. – Ты можешь разбогатеть, прославиться. Твой голос принесет тебе огромное состояние. Все, что нужно сделать, – это вылечиться.

– Ты просто обманываешь себя. – Она вырвалась из моих рук. – Я уже лечилась, ничего не помогло. Давай лучше чего-нибудь поедим.

– Доктор Клинзи тебя вылечит. Может быть, Ширли даст денег, когда услышит твою запись.

– А может быть, у меня вырастут крылья, и я улечу. Никто нам такие деньги просто так не одолжит.