Шах-наме - Фирдоуси Хаким Абулькасим (1972)

Велел он птицу подогреть чуть-чуть

И в мягкую лепешку завернуть.

Как дух, что внемлет властному заклятью,

Он быстро спрятал там кольцо с печатью.

Сказал: «Ступай ты к пленнику с едой:

Ты стала для беспомощных звездой».

Бижан узнает о прибытии Рустама

Пришла к темнице, где томился пленный.

За пазухой — платок с едой отменной.

Вот опустила сквозь нору платок

Тому, чей жребий жалок и жесток.

Был изумлен Бижан печальнолицый.

Воззвал к царевне из своей темницы:

«Любовь моя, откуда ты пришла?

О, где такие блюда ты нашла?

Я стал причиной твоего недуга,

О любящая, нежная подруга!»

А Манижа: «К нам прибыл караван,

Пришел купец, чья родина — Иран,

Привез в Туран товары для продажи,

Его богатства не опишешь даже,

На нем печать ума, добра, трудов,

Он жемчугом торгует всех родов,

Он блещет сердцем, разумом, нарядом,

Он свой базар с дворцом устроил рядом.

Сей праведник мне дал платок с едой,

Сказал: «Во имя благости святой

Ты накорми страдальца молодого,

Поест, — вернись ко мне за пищей снова».

Бижан лепешку развернул, и вдруг

Как бы светлее сделалось вокруг.

Он руку протянул к вареной птице,—

Кольцо с печатью вспыхнуло в темнице.

Улыбка засияла на лице:

«Рустам», — прочел Бижан на том кольце.

Казались буквы тонкими, как волос,

От счастья сердце чуть не раскололось:

То дерево надежды расцвело,

То ключ от радости блеснул светло!

Раздался смех, он был могуч и громок,

Дошел он до царевны из потемок.

Уж не рехнулся ли Бижан в уме?

Как может узник хохотать в тюрьме?

Решила Манижа: «На дне колодца

Лишь тот, кто разума лишен, смеется».

Спросила удивленно: «Что за смех?

Тебе смеяться грех, — спроси у всех!

Как можешь хохотать в колодце этом?

Иль ночь ты спутал с днем и мрак со светом?

Открой мне тайну: иль увидел ты

Судьбы счастливой светлые черты?»

Бижан ответил: «Будет перемена!

Надежда есть, что вырвусь я из плена!

И если дашь мне верности обет,

Чтоб жертвою не стал я новых бед,

Я расскажу об этом человеке,

Но только клятвы не нарушь вовеки,

Известно всем, что женщины язык

Узды не знает и болтать привык».

С обидою воскликнула царевна:

«За что судьба меня карает гневно?

Зачем в печали жизнь моя прошла,

Не ведая страданиям числа?

Я всем пожертвовала для Бижана,

А он не верит мне, боясь обмана!

Отец, друзья и вся моя родня

С презреньем отвернулись от меня.

Я золотом, дворцом, венцом владела,—

На разграбленье отдала всецело.

Я на тебя надеялась, любя,—

Надежду потеряла на тебя.

Да видит бог, что мерой правды мерит:

Возлюбленный возлюбленной не верит!»

Сказал Бижан: «Права ты, Манижа.

Ты потеряла все, любви служа.

Нет, не должна печалиться подруга!

Услышь меня, страдалица-подруга!

В тюрьме я разума утратил свет,—

Поможет мне разумный твой совет.

Сей благодетель, продавец жемчужин,

Который с добротой и лаской дружен,