Шах-наме - Фирдоуси Хаким Абулькасим (1972)

Венец луны — в каменьях дорогих,

В короне золотой сиял жених.

Велел Михраб внести заветный свиток,—

Да знают все сокровищ преизбыток!

Он список вслух прочел. Ты скажешь тут:

«Все это слушать уши не дерзнут!»

Все вышли к месту пира и веселий.

Семь дней они с вином в руках сидели,

Затем они сидели во дворце,—

Счастливых три недели во дворце!

Собравшись в путь, уехал Сам вначале:

Его в Систан дела сраженья звали.

А Заль, стремясь веселье растянуть,

Собрался через три недели в путь.

Луну Кабула он увез оттуда,—

Под паланкин поставил он верблюда.

Уехали с отрадой из дворца.,

Восславив милосердного творца.

Сияя счастьем брачного союза,

Дошли с весельем в сердце до Нимруза.

Тут Залю Сам вручил венец, престол,

Свои войска в сражение повел:

На гургасаров, под счастливым стягом,

В поход пошел он, озаренный благом.

Сказал: «Я опасаюсь той страны,

Где очи и сердца нам не верны.

От них, проклятых, — смута постоянно,

Сражусь я с нечистью Мазандерана!»

Герой всепобеждающий ушел,

Вступил Дастан-властитель на престол.

Рождение Рустама

Не много с той поры минуло весен,—

Стал кипарис высокий плодоносен.

Отяжелела будущая мать,

Румянца на ланитах не видать.

Не зная сна, несла под сердцем бремя,

И день пришел: приспело родов время.

В беспамятстве упала в тяжкий миг,

И вот раздался на айване крик:

Рыдала Рудаба, в тоске сгорая,

Свое лицо и косы раздирая.

До Заля эти вопли донеслись,

Услышал он, что страждет кипарис.

К супруге подошел он, к изголовью,

Глаза в слезах, облито сердце кровью,

Но, вспомнив про Симургово перо,

Сказал царице: «К нам придет добро».

Разжег жаровню в комнате царицы

И опалил перо священной птицы.

Настала тьма нежданная вокруг,

Симург могучий появился вдруг,

Подобно облаку с жемчужной влагой,—

Но то не жемчуг был, — то было благо!

Спросил: «О чем тоскуешь ты сейчас?

Зачем ты слезы льешь из львиных глаз?

От пери среброгрудой, луноликой

На свет родится богатырь великий.

Он барса криком приведет в испуг,—

И шкура в клочья разлетится вдруг,

И, прячась от воителя в чащобе,

Грызть когти будет барс в бессильной злобе.

Пред ним склонится лев, целуя прах,

Отпрянет вихрь, пред ним почуяв страх.

Скорее приведи ты ясновидца,

С кинжалом должен он сюда явиться.

Сперва луну вином ты опьяни,

Из сердца страх и горе прогони.

Он чрево рассечет, исполнен знанья,—

Не причинит жене твоей страданья.

Разрежет, окровавит он живот,

Из логова он львенка извлечет.

Затем зашьет он чрево луноликой,—

Избавишься от горести великой.

Смешаешь мускус, молоко, траву,

Которую тебе я назову,

Смесь растолчешь, просушишь утром рано,

Приложишь, — заживет мгновенно рана.

Затем потри ее моим пером,—

Познаешь благо под моим крылом.

Затем возрадуйся, прогнав тревогу,

Затем с молитвой обратись ты к богу:

Он древо царства для тебя взрастил,