Возвращение Сэмюэля Лейка - Дженни Вингфилд (2011)

У нее все переворачивалось внутри. Муж всегда рвет и мечет, а таким, как сейчас, тихим, расслабленным, видеть его она не привыкла.

– Ты сегодня тише воды ниже травы, – вырвалось у Джеральдины. Она не собиралась начинать первой, просто не вынесла напряжения.

Рас сел за стол, подул на кофе, глянул на жену поверх кружки. Взгляд его был почти ласков.

– И ты, – отвечал он хитро. – Ночью ты была тише воды ниже травы.

Джеральдина смотрела на мужа растерянно. В чем она провинилась на этот раз?

– Что-то не припомню.

– Зато я помню. Тише маленькой мышки. – Рас пробежал пальцами по крышке стола, будто мышь прошуршала. И еще раз. Туда-сюда, туда-сюда. Хлопотливая мышка.

Джеральдина напрягла память: почему тише воды ниже травы? Рас обратился к ней, а она не отозвалась? Молча прошла мимо, не заметив его?

Еще чуть-чуть – и бекон пригорит; Джеральдина перевернула ломтики, прижала сверху лопаткой.

– Знаю, – начала она, – когда спала.

Рас улыбнулся. Улыбнулся! Будто она произнесла волшебные слова.

– Ты, видно, совсем не про то говоришь. Не когда спала, а когда я спал.

Джеральдина сдвинула брови. Дело принимает дурной оборот. Как в зыбучие пески угодила – теперь не выбраться. Попал в зыбучие пески – тебе конец, засосет. А станешь сопротивляться – засосет быстрее.

– Не понимаю, о чем ты.

Нечего тянуть, лучше пусть засосет.

Рас продолжал:

– Может, ты ходила во сне. Иногда во сне люди делают такое, о чем, проснувшись, жалеют.

Джеральдина помотала головой, всем своим видом выражая недоумение.

– Если я когда в жизни и ходила во сне, то ничего не помню. – Вместо возмущения в голосе прозвучало сомнение, будто она до конца не верила в свои слова.

Рас скорчил противную рожу. Джеральдину вдруг разобрал дурацкий смех, но все-таки удалось сдержаться. Рас так смотрит, будто она и в самом деле мышка, а он кот, готовый к прыжку, и смеяться по меньшей мере глупо.

Джеральдина достала из ящика под раковиной бумажный пакет и положила на тарелку, чтобы с бекона стек жир и впитался в бумагу.

– Ну ладно, – вздохнула она. – Что же я такого сделала?

– Не помнишь?

– Я помню, как легла спать.

– Зато не помнишь, как встала.

Джеральдина вздохнула. Сколько можно тянуть?

– Я встала двадцать минут назад. Конечно, я помню, как вставала. – Она поставила тарелку на стол. – Говори же, что я такого сделала.

– Нет, это ты говори. – Рас взял ломтик бекона и принялся жевать; прожевав, он снова улыбнулся. – Объезжать мне сегодня некого, весь день у меня в запасе.

Глава 18

Блэйду снилось, будто он бежит вдоль берега ручья, что ведет от отцовской фермы на дальний край участка Мозесов, а колючие ветки так и тянутся к нему – хватают за лодыжки, хлещут по ногам, словно молнии, вытягиваются на лету. Шипы впиваются в кожу, острые и кривые, словно рыболовные крючья, и хочется остановиться, чтоб они не впивались глубже. Но остановиться он не может: прямо над головой кружит ястреб – громадный ястреб, Блэйд в жизни такого не видел – и вот-вот его схватит, стоит хоть чуточку притормозить (а может, беги не беги, все равно схватит).

Никогда еще Блэйд не чувствовал себя таким крохотным, не больше кролика.

Ястреб устремился вниз, выставив когти, точно длинные кривые ножи. Блэйд старался не глядеть на него. И все-таки не удержался, посмотрел наверх – и увидел глаза хищной птицы, ясно и отчетливо. И лучше бы не видел.

У ястреба было лицо отца.

Блэйд закричал, но ни звука, лишь удушливое безмолвие. Он кричал снова и снова, крик шел из самого нутра, от кончиков пальцев. Беспомощно, безнадежно, с надрывом; беззвучно – ведь кролики не кричат.

Ястреб засмеялся. Грубо, зло. Опустился ниже, и Блэйд опять закричал, и на сей раз был слышен звук. Звуком полнилось все кругом, он разрывал воздух.