Богам божье, людям людское - Красницкий Евгений Сергеевич (2010)

Боярин Федор зло дернул плечом, но Корней держал крепко. Алексей качнулся, было, вперед, чтобы перехватить руку Федора, но, уловив остерегающий взгляд Корнея, сдержался.

— Хватит, Федь, погоди, никуда он не денется, пусть сначала про Никифора скажет.

— Он уже много чего тут наговорил… так, что с души воротит. — Погостный боярин все же убрал руку, которой тянулся к Осьме. — Ну и змею ты пригрел, Кирюха, у него же вместо мозгов ведро яду! Тьфу! Таких, как он, в колыбели душить надо!

— Все тебе не так, Федька, то Леху пригрел, то Осьму. Кхе, тебя послушать, так мне одному в лесу, как медведю жить надо, да только иногда к тебе в гости заходить. Да, не ангелы, но у хорошего хозяина все в дело идет, по нынешним временам любое умельство пригодиться может, даже и такое паскудное, прости Господи. Сейчас мы ему мозги в нужную сторону наладим, глядишь, и что-то путное выйдет, а не выйдет… течение в Пивени не то, чтобы очень быстрое, но до Случи тушку дотянет, а там и… нет, до Припяти, пожалуй не доплывет, раки сожрут. Ну, хитроумец, — Корней строго глянул на Осьму. — давай-ка, выкладывай: что там с Никифором?

— Ох… и что ж вы за люди такие? — отозвался тоном невинной жертвы Осьма. — Можно же обо всем по-тихому договориться, так нет, все бы вам железом в живых людей тыкать…

— Ты нас еще поучать будешь? — Федор снова угрожающе качнулся в сторону купца.

— Осьма, паршивец!!! — Корней прикрикнул, вроде бы, на Осьму, а сам настороженно косился в сторону Федора, не дал бы тот опять волю рукам.

— Да у пруссов же Никифор, бояре, возвращаться с янтарем будет по Неману и Случи Северной как раз в начале сентября! В самую же заваруху и влипнет! Ехать надо, бояре, ехать! — Осьма подался, было, в сторону Корнея, но, приблизившись тем самым и к Федору, опасливо отшатнулся. — В Пинск надо ехать, в Слуцк, у Никифора там приказчики сидят. И в самом Городно Никифор с кем-то дела ведет, но я не знаю с кем, а приказчик в Слуцке может знать. Предупредить Никифора надо, задержать…

— Раскудахтался: ехать, упредить… — ворчливым тоном перебил Осьму Корней — сами понимаем! Вот еще забота выискалась, как будто нам всего остального мало. Кхе! Федя, а тебе и впрямь ехать придется: и Вячка от дури удержать и Никифорову приказчику весть передать…

— С чем ехать-то, Кирюш? — Только что полыхавший возмущением Федор, вдруг как-то увял и погрустнел. — Я Вячка, почитай уже лет десять, а то и более не видел, да и кто я для него? Боярин с захудалого погоста… мало ли, что с отцом его в молодости приятельствовал? Да и предлагать же что-то надо, полочане ему, и правда, удел посулить могли, а я что? Пугать Мономашичами? Даже не смешно.

— А тоже удел посулить! — предложил Осьма, на всякий случай, отодвигаясь подальше от погостного боярина.

Боярин Федор вяло покривился лицом и почти равнодушно констатировал:

— Да ты еще и дурак… или князя Вячка за дурня держишь? От себя, что ли я ему удел обещать буду? Только на мерзости и горазд, а чего путного…

— Не от себя, конечно, — покладисто согласился Осьма — от княгини Ольги! Коли князь Вячеслав Владимирович в Степи воюет, княгинюшка может вместо него распорядиться, да через тебя, боярин, весть Вячке и передать.

— Дурак и есть дурак! — Федор даже отвернулся от Осьмы. — Княгиня Ольга меня всего один раз видела и даже имени не знает, а тут я явлюсь и скажу: «А пообещай-ка, матушка, опальному князьку Клецкий удел!». Да меня к ней и не допустят даже…

— Это, как подойти! — не унимался Осьма. — Иные дела через женскую половину княжьего терема даже лучше делаются… эх, были б мы сейчас не здесь, а в Ростове или Суздале…