Ирландское сердце - Мэри Пэт Келли (2015)

– Французы присоединились к своим традиционным заклятым врагам. И это очень плохо. Мой шпик, офицер, выглядит очень по-английски. Похож на игрока в регби. Вероятно, один из парней генерала Генри Уилсона. Уилсон, Нора, вырос в нашем мире, но так и не очнулся. Для него ирландский народ – «туземцы», которые обязаны служить Британской империи и лично ему, – сказала Мод.

– Для нас настоящий провал, что в британской армии так много офицеров – ирландских унионистов, – пояснила Констанция.

– Это провал для всего мира, – согласилась Мод. – Уилсон и ему подобные, чтобы не допустить принятия гомруля в Ирландии, пойдут на все, включая и подталкивание остального мира к войне.

Все это звучало для меня слишком уж драматично.

– Перестаньте, Мод, – возразила я. – Не думаю, что события в Ирландии имеют большое значение для всего остального мира.

– Послушайте меня, Нора. Я знаю, что происходит во французском кабинете министров. Премьер-министр Вивиани не хочет воевать с Германией и Австрийской империей. Он социалист, он хочет мира, но вот Пуанкаре…

– Он ведь президент, да? – на всякий случай уточнила я.

– Ну да, президент, конечно. Он считает, что если Франция объединится с Россией, то они смогут урвать часть земель Оттоманской империи, которая сейчас разваливается. А может быть, даже подтолкнуть к краю пропасти Австро-Венгрию. И вот тогда можно будет захватить громадные территории, – объяснила Мод.

– Ну хорошо, с этим мне понятно, – кивнула я.

– Но Франция с Россией не выступят против Германии, пока их не поддержит Англия, – продолжила Констанция. – И в британском парламенте уже есть военная коалиция, готовая подписаться на эту большую драку.

– Ясно, – ответила я. – Думаю, Британия тоже претендует на территории.

– Вероятно. Но большая часть английского кабинета министров не хочет связываться с Европой. Зачем воевать, чтобы в итоге богатели Франция с Россией? Лучше остаться в стороне. Пусть европейские страны сначала передерутся между собой, а потом можно будет и самим присоединиться, чтобы подобрать, что останется. И получить новые колонии по дармовым ценам, так сказать, – добавила Мод.

– Звучит разумно, – согласилась я.

– Только вот армия и консервативная партия заявили Асквиту…

– Это британский премьер-министр, – вставила я, стремясь продемонстрировать свою информированность.

– Очень хорошо, – похвалила меня Констанция.

Конечно, она сказала это с сарказмом, но мне было плевать. Очень трудно удерживать все это в голове.

– Так вот, они сказали ему, что армия не может одновременно поддерживать правление в Ирландии и высаживаться в Европу, – продолжала тем временем Констанция.

– В Ольстере находится двести пятьдесят тысяч солдат, призванных с оружием в руках противостоять любым попыткам ирландцев добиться самоуправления, – добавила Мод.

– Ольстерские волонтеры? – вспомнила я. – Питер… В смысле, профессор Кили, а также отец Кевин упоминали о них.

– Все правильно, – кивнула Мод.

– Лидер консервативной партии Бонар Лоу подтолкнул их к тому, чтобы они выступили против собственного правительства. У него у самого есть ольстерские корни, хотя родился он в Канаде, и уж он-то должен был бы соображать, – сказала Констанция.

– Уилсон убедил французов, что Англия присоединится к ним, и те уже сообщили об этом русским, – развила мысль Мод. – Так что немцы с австрийцами, конечно, в курсе, что Британия готовится к войне, поэтому сейчас проводят у себя мобилизацию. Унионисты понимают: если Англия ввяжется в войну в Европе, гомрулю конец.

Для меня информации уже явно было много. Но я все равно умудрялась делать какие-то выводы.

– Погодите, вы хотите сказать, что ирландские унионисты будут подталкивать Британию к войне, чтобы… держать в подчинении Ирландию?