Мы присоединились к толпе делегатов, которые двигались в сторону танцевального зала. В основном это были мужчины, но среди них и немало женщин. Каждая группа собиралась под одним из примерно дюжины флагов. Я увидела Австралию, Аргентину, Бразилию, Канаду, Чили и даже Тасманию. Представлены также были Южная Африка, Индия, Франция, разумеется, Швейцария, Германия, Италия, Португалия и Испания. Большие толпы собрались около стягов Англии и Шотландии, и почти столько же делегатов было от Соединенных Штатов. В их секции написанные от руки таблички выделяли Нью-Йорк, Бостон, Филадельфию и Сан-Франциско. А вот и табличка Чикаго, вокруг которой собралось с десяток человек. Слава богу, я никого из них не узнала. Я отправилась в сторону танцевального зала и нашла графиню с герцогиней.

Мы соорудили нечто вроде трона для О’Доннелла, герцога Тетуанского, задрапировав кресло золотой парчой, на которой были вышиты ирландская арфа, листки клевера, герб клана О’Доннеллов, а также собственный испанский геральдический щит герцога. Я отговорила герцогиню от того, чтобы ливрейный лакей надевал напудренный парик, но тот и без этого выглядел очень величественно в своем кружевном жабо и парчовых бриджах. Он будет представлять герцогу каждую делегацию.

Вошел герцог. Мужчина он был массивный, и я услышала скрип, когда он водрузил свое тело на относительно хрупкое кресло.

Первыми к нему подошли герцогиня и графиня. Плавным отточенным движением они присели в реверансе, и многие женщины попытались это повторить. Мужчины ограничились полупоклоном. Герцог каждой из них сказал несколько слов на испанском, а священник из Ирландского колледжа переводил.

Имон де Валера не дождался официального представления лакеем, а сразу направился к герцогу.

– Я Имон де Валера, президент Республики Ирландия, – представился он.

Герцог встал.

– А я – герцог Тетуанский из рода О’Доннеллов, – сказал он по-английски с заметным акцентом.

Из них двоих де Валера больше походил на царственную особу: он был на целый фут выше герцога, и внешность у него была очень испанская – черные глаза и волосы, римский нос.

– Этот человек невоспитан, – сказала мне герцогиня. – И понятия не имеет, что такое официальный протокол.

«Но точно знает, что делает», – подумала я. Республика Ирландия. Не признает никаких титулов, кроме собственного, как мне показалось.

– Никаких поклонов и расшаркиваний со стороны Дева, – сказал кто-то у меня за спиной.

Я обернулась.

– А, bichon, – сказала я.

– Давно меня так не называли, – ответил Шон Макбрайд.

– Так вы делегат? – спросила я, имея в виду, что ему вряд ли больше восемнадцати.

– Я секретарь президента де Валера, – объяснил он.

Маминого роста он не достиг, но у него были ее глаза.

– Ваша мать здесь? А Констанция? – сыпала я вопросами.

– Они слишком республиканки, чтобы посещать это шоу, – сказал он.

Теперь герцог обратился ко всем собравшимся. Говорил он снова по-испански, а священник снова переводил. А далее де Валера встал прямо рядом с герцогом и начал разговаривать с ним на ирландском, который священник переводил на испанский.

Герцог кивал. Жестикулировал. И представил де Валера, который тут же повернулся к толпе и громким голосом произнес полноценную зажигательную речь – причем всю на ирландском языке. Когда же священник порывался начать переводить ее на английский, де Валера остановил его, резко мотнув головой. Этим он словно говорил: «Те, кто называет себя ирландцами, должны знать родной язык».

– Дев всегда был хорош в этом старом фокусе – показать свое превосходство, – сказал мне Сирил. – Настоящий мужик, стальные яйца. Вы посмотрите на парней Мика. Они просто кипят от злости.

Предполагалось, что на слете не будет политики. Что ирландцы выступят перед всем миром единым фронтом. С этим уже было покончено. После этой речи Шон взял меня за руку и вывел из зала в коридор.