Год жизни. Как прожить его так, словно он последний - Стивен Левин (1997)

Он увидел, что долговременное удовлетворение даёт не объект желания, но отсутствие этого желания. Он упоминал, что когда получал нечто желанное, то отмечал мимолётный укол удовольствия и переживание, которое мы зовём удовлетворением. Но, к его удивлению, удовлетворение возникало не благодаря обладанию, но благодаря мимолётной вспышке обладания, когда на какой-то миг свет его великой природы больше не был заслонён умом, полным желания. Именно отсутствие желания вызывало чувство удовлетворённости или временной целостности. Сама природа желания заключалась в неудовлетворённости каждым мгновением, в котором отсутствовал объект желания. Желание жило, скорее, в будущем, чем в настоящем. Ему присущ характер стремления, а не бытия. Он увидел, что ум обречён переживать частичную нереализованность, пока не постигнет, что дело в самом безответном желании, которое, подобно голодному духу, всегда жаждет большего. Это осознание болезненной природы желания не сделало его бесстрастным, но дало возможность отнестись к желанию с неведомым прежде уважением. Он сказал, что теперь, когда он обрёл свой лотос, его даже не беспокоит, зацветёт ли он когда-нибудь. Это напомнило мне слова, которые часто повторял один мой учитель: стоит вам обратиться к свету, как становится неважно, сколь далёким он кажется – главное, что вы на него смотрите.

Как указывает мастер дзен Кеннетт Роси, источник нашего величайшего удовлетворения в том, чтобы полноценно переживать источник любого удовлетворения, даже самого малого, относиться к каждому из них с ясностью и добротой, встречать свою истинную самость в глубине сознания и выводить её на поверхность. Мы наблюдаем, как наш лотос поднимается сквозь мрачные воды, чувствуя, что даже если на этот раз он не взойдёт над поверхностью, одно лишь знание о его существовании – невероятная благодать. Корень, из которого он произрастает, столь же вечен, как наша игра во времени, и снова даст побеги следующей весной или в любую другую пору.

Подобно тому, как садоводы «подгоняют» цветы, вынуждая их цвести посредством временного помещения в темноту, созерцание смерти может «подгонять» наш лотос к цветению.

Отыщите свой лотос до зимы. Дав ростки, он продолжит расти прямо сквозь крышу мира. И, возможно, он появится в полном радости Эдеме Тима, а затем превратится в великое древо мудрости, пронзающее само небо и растворяющееся в улыбке, что расцветёт на вашем изначальном лике.

35

Армандо и текучий мир

Армандо, хотя он и был глубоко религиозным человеком, было трудно найти свой лотос, поскольку он искал его на твёрдой почве. Он пытался торговаться со страхами ума, вместо того, чтобы отдаться бездонным таинствам сердца. Он мог остановиться у таких тихих вод, только если по ним прогуливался Святой человек. Он всегда стремился «быть духовным», а не нырять осознанно и преданно в поток. Он не доверялся происходящему. Он ни разу не промок.

Он был очень разочарован тем, что перед своей смертью, за годы формальной духовной практики, не достиг «крупного успеха». Он ощущал, что в каком-то смысле потерпел поражение. Забывая о том, сколько доброты он проявил ко множеству людей, страдающих от СПИДа, он был безжалостен по отношению к себе. Пока он пытался выжать какой-то смысл из бессмысленного мира, напрягая свой мозг, заражённый ЦМВ (цитомегаловирусом), его живот стал твёрдым, подобно могильной плите, когда он в отчаянии шептал по телефону: «Боже мой, Стивен, Боже мой!», – ощущая себя совершенно неподготовленным к грядущему. Он так много усилий вложил в исполнение религиозных обрядов и так мало – в глубокую внутреннюю работу, которую необходимо совершать всегда, что оказался в аду мгновения, а не в вечном небесном царстве.