Год жизни. Как прожить его так, словно он последний - Стивен Левин (1997)

Чем мы осознаннее, тем с меньшим количеством препятствий мы столкнёмся на смертном одре. Когда мы проживаем собственную жизнь, а не только думаем о ней, ничто не остаётся неосуществлённым, и если придётся умереть сегодня, мы будем рады, что наша смерть может обрести такую завершённость. День, когда всё совершается вовремя, а сердце обращено к самому себе – хороший день для смерти.

Однажды открывшись, изначальный лотос, цветущий в нас, по памяти находит путь домой.

Так, я предлагаю учиться умиранию (выбрав идеальный день для смерти) с помощью чрезвычайно интересного, приятного – и порой пугающего – упражнения под названием «Свободный день». Это медитация на целый день, в которой нужно воспринимать мир так, будто вас в нём нет. Она обращена к той точке внутри нас, которая вопрошает: «Может ли меня не быть среди вас?» Некоторые называют эту практику «Смертью на день». Мы гуляем по улицам так, будто нас там нет, будто мы умерли вчера. Мы видим мир так, будто в нём не присутствуем. Мы действуем так, будто уже умерли и это наш последний шанс навестить мир, оставленный позади. Мы оплакиваем самих себя и продолжаем путь.

То, насколько мощно воздействие подобного упражнения, иллюстрирует популярность таких фильмов, как «Эта замечательная жизнь». Нечто существенное выходит на поверхность, когда мы понимаем, что этот день может быть последним днём нашей жизни.

Вчера мы притворялись, что мертвы; точно так же сегодня мы притворяемся, что живы. Мы гуляем по улицам, наполненные присутствием. Мы наблюдаем, с какой благодарностью принимают наше скорое выздоровление. Мы избавляемся от посредника-смерти, не нуждаясь в ней, чтобы снова воплотиться, мы рождаемся прямо теперь, посреди улицы, в гуще жизни, которая становится вдвое полнее с нашим рождением.

Мы вступаем в жизнь настолько полно, что даже наша смерть не испортила бы этот день.

37

Назови этот мотив

Многие духовные традиции коренных народов веками разрабатывали искусные средства подготовки к смерти. К примеру, по достижении половой зрелости американский индеец, будь то мужчина или женщина, отправлялся в пустынную местность для поиска видений и зачастую приносил назад, наряду с другими дарами, личную исцеляющую песню, которая также играла роль погребального песнопения. К моменту реального наступления смерти эти люди уже прокладывали путь в неизведанное – священный путь, поскольку в опасности, болезни и жизни, полной трудных минут, они пели свою исцеляющую/ погребальную песню.

Во многих «современных» культурах также используются подобные хитроумные средства для приобщения к смерти. В христианстве в число погребальных песнопений входят как Господня молитва, так и Иисусова молитва по чёткам. В иудаизме признают силу молитвы Шма; а, быть может, в испытании бар-мицва присутствует строка на иврите, неизменно трогающая сердце. В буддизме поют мантру Праджняпарамиты: «Гате, гате, парагате, парасамгате, бодхи сваха!», что примерно переводится так: «Ушедший, ушедший, ушедший за пределы, полностью ушедший за пределы, наконец, совершенно свободный!». Эти слова распевают в монастырях и на кладбищах. А мудрейший из людей, наверное, также тихонько напевает их при нашем рождении, зная, что освободит нас ни рождение и ни смерть, но лишь погружение в свой изначальный свет. В индуизме человек стремится умереть с именем Рамы на устах – одним из имён Бога.