Копи царя Соломона. Приключения Аллана Квотермейна. Бенита (сборник) - Генри Райдер Хаггард (1885, 1887,1906)

Я взял топор и долго рассматривал ужасное оружие. Роговая рукоятка около трех футов длиной заканчивалась шишкой величиной с апельсин, предотвращающей соскальзывание руки. Множество зарубок на рукоятке обозначало людей, убитых топором. Лезвие было сделано из прекраснейшей стали и хорошо отшлифовано. Умслопогас не знал происхождения этого топора, поскольку взял его из рук человека, которого убил несколько лет назад[67]. Не очень тяжелый, топор в руках Умслопогаса тем не менее был смертельным орудием. Обычно он с силой бил врага набалдашником топора, прибегая к помощи лезвия только в особых случаях. За эту привычку долбить врага он и получил прозвище Дятел. Умслопогас дорожил своим замечательным и ужасным оружием больше собственной жизни. Он выпускал его из рук лишь во время еды, но и тогда топор лежал у него под ногой.

Едва я успел отдать Умслопогасу топор, явилась мисс Флосси и пригласила меня посмотреть коллекцию ее цветов и кустарников. Некоторые были удивительно прекрасны, хотя совершенно неизвестны мне. Я спросил ее, не слышала ли она о лилии Гойа, необыкновенная красота которой поражала африканских путешественников. Эта лилия цветет только однажды в десять лет и любит сухую почву. Позднее мне удалось увидеть этот редкий цветок с нежным и сладким запахом. Лилия выходит из луковицы толстым мясистым стеблем, иногда достигающим четырнадцати дюймов в диаметре. Сначала образуются зеленые ножны, потом появляются цветистые усики и грациозно вьются по стеблю. В конце концов выходит сам цветок, ослепительно белая дуга которого заключает в себе чашечку бархатистого малинового цвета с золотистым пестиком. Я никогда не видел ничего подобного этому роскошному, мало кому известному цветку. Глядя на него, я невольно подумал, что в каждом цветке отражаются величие и слава Создателя. К моему удовольствию, Флосси сказала, что хорошо знает цветок и пыталась вырастить его в своем саду, но безуспешно.

— Впрочем, — добавила она, — сейчас как раз наступило время его цветения, и я постараюсь достать вам один экземпляр!

Затем я спросил ее, не скучает ли она здесь и не чувствует ли себя одинокой среди дикарей без подруг-сверстниц.

— Одинока ли я? — возразила Флооси. — О, нет! Я счастлива и занята целый день, у меня есть друзья. Мне не по себе от мысли о толпе белых девочек, таких же, как я! Здесь я могу быть самой собой. На несколько миль вокруг туземцы хорошо знают Водяную лилию — так называют они меня — и готовы все сделать для меня. А в книгах, которые я читала о маленьких девочках в Англии, нет ничего подобного. Всего они боятся и делают только то, что нравится их учительнице! О, если бы меня посадили в клетку — это разбило бы мне сердце! Я свободна!

— Разве вы не любите учиться?

— Я учусь. Отец преподает мне латынь, французский язык и арифметику.

— Вы не боитесь этих дикарей?

— Боюсь? О, нет, они не трогают меня. Думаю, они верят, что я Нгои (божество), потому что у меня белая кожа и золотистые волосы. Взгляните! — она сунула свою маленькую ручку за корсаж платья и достала маленький револьвер. — Я всегда ношу его с собой заряженным, и, если кто-нибудь тронет меня, я убью его! Однажды я убила леопарда, который набросился на моего осла. Он перепугал меня, но я выстрелила ему в ухо, и он упал мертвым. Теперь вместо ковра у моей кровати лежит шкура этого леопарда. Посмотрите! — продолжила она изменившимся голосом, указывая вдаль. — Я сказала вам, что у меня есть друзья, вот один из них!

Я взглянул в том направлении и увидел гору Кения. Гора почти все время была скрыта туманом, но теперь ее вершина сияла вдали, хотя подножие еще окутывал туман. Пик, поднимающийся на двадцать тысяч футов к небу, казался видением, зависшим между небом и землей. Трудно описать величие и красоту белой вершины.