Горбун, Или Маленький Парижанин - Феваль Поль Анри (1993)

— Господин Лоу принял католичество?

— Герцогиня Беррийская пьет только воду?

— Герцог Мэнский попросил у регента приглашения на бал?

Были высказаны еще десятки столь же невероятных предположений.

— Не угадали, дорогие мои, все пальцем в небо, — объявил Ориоль. — И никогда не угадаете. Принцесса Гонзаго, неутешная вдова герцога де Невера, Артемизия, облаченная в вечный траур…

Услышав имя принцессы Гонзаго, старички навострили уши. А Ориоль, сделав многозначительную паузу, закончил:

— Так вот, Артемизия наконец допила чашу с пеплом Мавсола. Принцесса Гонзаго здесь, на балу.

Раздались возгласы недоверия. В такое действительно невозможно было поверить.

— Я собственными глазами видел ее, — заверил толстяк-откупщик. — Она сидела рядом с принцессой Палатинской. Но я видел еще кое-что стократ невероятней.

— Что? Что? — раздалось со всех сторон.

Ориоль раздулся от важности. К нему было приковано всеобщее внимание.

— Я видел, — заговорил он, — причем мне это ничуть не померещилось, я был в ясной памяти и твердом рассудке, так вот, я видел, как двери регента не открылись перед принцессой Гонзаго.

Настала гробовая тишина. Новость была крайне важная для всех. Все стоявшие вокруг ландскнехтского стола надеялись сделать состояние с помощью Гонзаго.

— И что в этом странного? — бросил Пероль. — Государственные дела…

— В это время его королевское величество не занимается государственными делами.

— И тем не менее если какой-нибудь посол…

— У его королевского величества не было никакого посла.

— Ну, может, новое увлечение…

— Его королевское величество был не с дамой. Ориоль решительно и определенно отвергал любое предположение. Общее любопытство достигло предела.

— Так с кем же был его королевское величество?

— То-то и вопрос! — воскликнул откупщик. — Господин Гонзаго, будучи раздосадован, тоже осведомился об этом.

— И что ему ответили лакеи? — поинтересовался Навайль.

— Тайна, господа, тайна! Регент, получив некое послание из Испании, пребывал в грустном настроении. А сегодня его высочество регент приказал провести к нему через малый вход, что с Фонтанного двора, посетителя, которого не видел ни один лакей, кроме Блондо, а тот мельком заметил во втором кабинете горбуна, одетого с головы до ног в черное.

— Горбуна? — зашумели вокруг. — А не слишком ли много горбунов?

— Его королевское высочество заперся вместе с ним. К регенту не смогли войти ни Лафар, ни Бриссак, ни даже герцогиня де Филари105.

Все опять замолчали. Сквозь вход в шатер видны были освещенные окна кабинета его королевского величества. Ориоль случайно глянул в ту сторону.

— Смотрите! Смотрите! — закричал он, указывая рукой на окна. — Они все еще вместе!

Все взоры обратились к окнам регента. На белых гардинах был отчетливо виден силуэт Филиппа Орлеанского. Герцог расхаживал у окна. Его сопровождала нечеткая тень; видимо, собеседник регента находился сбоку от источника света. Через несколько секунд обе тени исчезли, а когда снова появились, то оказалось, что они поменялись местами. Силуэт регента стал расплывчатым, зато тень его таинственного собеседника отчетливо рисовалась на занавеси, и было в ней нечто уродливое: огромный горб на маленьком теле и длинные, яростно жестикулирующие руки.

2. БЕСЕДА С ГЛАЗУ НА ГЛАЗ

Силуэты Филиппа Орлеанского и горбуна пропали с занавеси. Правитель сел, горбун встал перед ним в почтительной, но непреклонной позе.